Шок и тремор. - Сергей Николаевич Зеленин

И от него отстали, предпочитая не связываться с «контуженным».

Капитан Вуорела ему обрадовался, особенно лишнему пистолету-пулемёту:

- Теперь у нас во взводе ещё один автоматчик.

И приказал Яско Тукиайнену быть неотлучно рядом с его денщиком Олави, вооружённого «Суоми». Вместе со свободными членами погибшего расчёта второго орудия под командованием капрала Кауппинена, они теперь стали называться «маневренной группой»:

- Вы, ребята, теперь у меня последний резерв.

Один, изрядно поредевший взвод егерей, он расположил в бывшем наблюдательно-корректировочном пункте русских на самом берегу, где были уже готовые стрелковые ячейки с ходами сообщения и блиндаж. А два трофейных пулемёта Дегтярёва (ДП-27) с приличным запасом патронов усилили огневую мощь подразделения.

Второй взвод, как уже говорилось - находился в глубине острова, в месте расположения лазарета - прикрывая таким образом тыл.

Третий взвод – на небольшом возвышении, метрах в трёхстах от берега. Здесь было множество каменных валунов, за которыми можно было укрыться и великолепный обзор на лёд.

Два оставшихся «Максима» капитан Вуорела расположил несколько впереди по флангам основной позиции. Единственное 37-ти миллиметровое противотанковое орудие – в центре, меж двух больших – в рост человека каменюк.

Свой новый командно-наблюдательный пункт (КНП) он расположил неподалёку, на небольшом возвышении - где тоже было несколько крупных валунов, за которыми можно было укрыться лёжа или сидя.

«Маневренная группа» численностью в девять человек, разместилась в неглубокой ложбинке неподалёку.

Оглядев своё воинство, капитан Вуорела с удовлетворением произнёс:

- К бою готовы.

Солдаты из «Маневренной группы» ворчали в полголоса:

- Он, что? Решил нас использовать как простую пехоту?

- Я смотрю, наш «Здоровый дух» как нарочно выбирает такие позиции, чтобы мы наверняка все погибли.

Лишь Яско Тукиайнен щедро раздавая трофейное курево, шпарил шутками-прибаутками:

- Раньше смерти не помрем, ребята!

***

Расположив своё воинство, капитан Вуорела всё внимание обратил на перемены, произошедшие на поле боя.

Как он пророчил ещё вчера вечером командиру пехотного полка полковнику Ларко, обойдя вдоль берега невысокую гряду, русские тяжёлые танки в данный момент утюжили передовую линию обороны финнов на выходе из полуострова Ханко.

Но это было вполне ожидаемо – «сила солому ломит»…

Капитана сильнее заинтересовало совсем другое: действия группировки войск противника с острова Германсе, численностью примерно в усиленный батальон126.

Взорванные финскими сапёрами участки льда, русские преодолевают с помощью хорошо известных ему по Зимней войне танкеток Т-37/38 – показавших тогда свою полную никчемность.

Здесь же другое дело!

Здорово поумневшие с тех пор «Иваны» используют их в качестве понтонов для наведения лёгкого моста.

Увидев такое, капитан аж обрадовался:

- Я ж говорил – «дьявольски изобретательные бестии»! И никакая грязь в распутицу их не остановит.

Но всё же русские остались русскими.

Наблюдая в бинокль, капитан радостно осклабился:

- Всё-таки я перехвалил вас: вам ещё учиться и учиться у нас!

Продолжая атаковать по льду остров Ярнэ – гарнизону которого недолго осталось, явно перестраивает свои боевые порядки, чтоб напасть на Экэн – где находился он со своей «Боевой группой».

- Поразительно, как их офицеры - то ли не видят, то ли по какой-то причине игнорируют открывающиеся перед ними возможности.

Если бы на месте русского комбата был он - капитан Вуорела, он бы выставил против финнов на острове Экэн заслон из пары пулемётов и пехотного взвода и продолжил бы выполнение основной боевой задачи – выхода во фланг основной оборонительной позиции противника.

Однако по каким-то – не вполне понятным для него причинам, советское командование посчитало их серьёзной угрозой.

Сперва на остров обрушился шквальный огонь артиллерии.

Повсюду заполыхали разрывы осколочно-фугасных гранат, в воздухе то и дело вспыхивали облачка шрапнели. Осколки и шрапнели косили кустарник, гранаты рвались в кронах деревьев, расщепляя стволы. Попасть под обстрел на открытом месте означало почти верную гибель… Но к счастью русские не знали их точное месторасположение, поэтому тратили снаряды по площадям.

Но смерть всё равно находило тех, чьё время как говориться «пришло». И она никем не брезговала.

Когда артиллерийский огонь прекратился и стало тихо, раздался вопль:

- Ребята, на помощь, скорее! Ай, святая Сюльви, сюда! Помогите!

Хейно, бросился на крик. Он думал, что ранен кто-то расчёта орудия, но когда разрывая индивидуальный перевязочный пакет склонился над кем-то судорожно извивающимся, сперва было отпрянул. Перед ним лежал ничком, странно бормоча Заместитель командира взвода сержант Тайсто Мюллюмэки.

Отец Тайсто Мюллюмэки был машинистом паровоза. Сам он тоже собирался стать машинистом, но для этого надо было сперва не один год поработать кочегаром. Его это не прельщало. В годы кризиса он пошел добровольцем в армию, потом остался на сверхсрочную, чтобы стать кадровым военным. Но ни с кем не мог ужиться. Пришлось уволиться и стать полицейским. Во время Зимней войны он добровольно попросился на фронт а попал в учебное подразделение, где муштровал новобранцев. И вот теперь он здесь, неудачник с расшатанными нервами. Жалкий младший сержант, которому чуть ли не плюют в глаза собственные солдаты.

На душе у него было горько и гадко. Он искал славы и почета. А нашёл лишь смерть на каком-то - никому неизвестном острове.

Он кусал губы, сдавленно стонал и ругался. Потом, до крови кусая губы, вдруг сказал столпившимся вокруг артиллеристам, приготовившимся его перевязывать:

- Стойте, парни… Приберегите бинты – вам ещё пригодятся. Вся это зря. Всё равно смерть.

Его подчинённые – которых можно было уже смело назвать «бывшие подчинённые», переглянулись и впервые назвав его по имени:

- Ты это зря, Тайсто! Сейчас отнесём тебя в лазарет, а потом санитары доставят в госпиталь, где доктора тобой займутся и, будет полный порядок.

Тот, злобно оскалился:

- Какой «порядок», к чёрту, когда мне кишки вышибло!

Несмотря на страдания, он попытался было засмеяться, но что-то в нем захрипело, заклокотало и они услышали тихие, как вздох, слова:

- Смерть пришла… Умираю… И вы все умрете…

Гримаса похожая на улыбку перекосила его крысиное лицо и он испустил дух.

Даже не скрывая брезгливость (развороченные внутренности ещё то зрелище) прапорщик Сеппэ по прозвищу «Туча» пошарив в карманах, достал скудные вещи своего бывшего заместителя. Сигареты отдал солдатам, а документы – командиру роты.

Часы и полевую сумку, он почти тожественно вручил наводчику Хейно Яаскеляйнену:

- Назначаетесь моим заместителем. Повышение в звании – по возвращению в расположение дивизии.

То, было в отказ:

- Да больно надо…

«Туча» рявкнул – все вокруг вздрогнули:

- Разговорчики, солдат!

Хейно глянул на