"Санта-Барбара". Компиляция. Книги 1-12 - Генри Крейн

— Сантана, я все знаю. Мне сказали про результаты анализов. Почему ты не обратилась ко мне раньше? Я бы сумел тебе помочь. Жаль, что ты этого не сделала.

Хотя она ничего не отвечала, Круз понимал, что Сантана слышит его.

— Откройся мне, — снова попросил он. — Поверь, я не стану осуждать тебя, ведь это может случиться с каждым. Мне известно, как это тяжело, ведь я каждый день сталкиваюсь с этим.

Очевидно она очень плохо чувствовала себя, потому что на лбу и висках у нее проступили мелкие бисеринки пота. Она дышала так тяжело, словно в палате не хватало воздуха.

Круз терпеливо повторил:

— Ты можешь мне открыться. Нет смысла отрицать. Полиция провела обыск в нашем доме. Они обнаружили твои таблетки в шкатулке с драгоценностями. Теперь уже нет смысла отпираться. К тому же я на твоей стороне. Не надо ничего скрывать. Я пойму.

Она вдруг резко повернулась и с ненавистью посмотрела на него.

— Да как ты смеешь, — возмущенно воскликнула Сантана. — Как ты смеешь со мной так разговаривать! За кого ты меня принимаешь!

Круз ошеломленно развел руками:

— А как я должен с тобой разговаривать? Я не понимаю, что происходит и не пойму до тех пор, пока ты мне не расскажешь. Я устал жить среди бесконечных загадок. Каждый день ты ошарашиваешь меня чем‑то новым. Сначала это происшествие на шоссе, потом я узнал, что ты изменяла мне с Кейтом Тиммонсом, а теперь еще эти таблетки. Каждый раз ты не говоришь мне правды, а только обвиняешь меня в том, что я тебе не верю и осуждаю тебя за что‑то. Ведь мне не остается ничего другого как теряться в догадках. Почему ты не хочешь быть со мной откровенной? Неужели я совершенно не могу рассчитывать на твое доверие?

Сантана холодно прищурилась.

— А что я могу сказать? — со злостью в голосе произнесла она. — Как я могу кому‑то доверять, если меня уже осудили и приговорили? И никто не попытался выяснить, что же было на самом деле. Неужели ты не понимаешь, в какой ситуации я оказалась? Никто не верит ни единому моему слову. Я даже защищаться не могу. Ты всем веришь, мама им верит. Какой смысл в том, что я оправдываюсь? Это не имеет никакого значения. Всем уже все ясно. А обо мне вы предпочли бы поскорее забыть. По–моему это нужно и вам и им.

Круз непонимающе развел руками:

— Кому это им? О ком ты говоришь?

Сантана вдруг так болезненно наморщилась, словно она испытывала мучительные страдания. На мгновение закрыв глаза, она сказала:

— А ты не допускаешь мысли о том, что все это может быть подстроено. Ты знаешь, что сначала была автокатастрофа, теперь эти таблетки. Не знаю, кто может с этим бороться, я то уж точно нет. Все это накатывается, словно снежный ком. И каждое мое слово ставится под сомнение. Что мне остается делать? Я уже потеряла всякую надежду оправдаться.

Круз пожал плечами, словно все, что он только что услышал от своей жены было полнейшим вздором.

— Да ты и не пытаешься сопротивляться, насколько я вижу, — недоуменно сказал он. — Ты даже не хочешь получить свою…

— Не пытаюсь? — разъяренно закричала она. — О, Боже, что же мне еще сделать, я излила свою душу перед судьей, перед тобой и перед мамой, почти перед всем городом.

Она снова умолкла и, закрыв глаза откинулась на подушку.

— Мне никто не верит, — словно сомнамбула, проговорила она. — Все против меня. Я устала бороться. Я больше не могу. Никто не хочет быть со мной.

Круз попытался возразить:

— Но это не так. У тебя есть близкие и мы поддерживаем тебя. Ты не должна думать, что тебя все бросили.

Она снова открыла глаза и с горечью сказала:

— Никто не верит ни единому моему слову. Я так больше не могу. Уходи, Круз.

Он снова наклонился над ней.

— Подожди‑ка, мы же еще как следует не поговорили.

— Убирайся! — взвизгнула она. — Я не хочу тебя видеть. Оставь меня в покое. Теперь я буду бороться одна. Ты мне не помощник. Ты ведь уже считал меня лгуньей. Теперь ты считаешь меня наркоманкой.

Она посмотрела на него широко раскрытыми глазами. Вдруг по лицу ее пробежала дрожь, словно она увидела в глазах мужа приговор: виновна.

— Да, — с каким‑то мрачным удовлетворением сказала она. — Я вижу, ты считаешь, что я наркоманка. Тебе не на что рассчитывать. Убирайся, что ты смотришь?

Круз отшатнулся от нее так, словно она выдохнула на него горящим пламенем. Он чувствовал себя настолько растерянным, что не мог вымолвить ни слова.

— Уходи отсюда, беги к своей Иден. Ты мне не нужен. Я больше не желаю тебя видеть! И никогда, слышишь, никогда не приходи сюда. Мне отвратительно каждое твое слово. Ты все время делаешь вид будто сочувствуешь мне, будто хочешь мне помочь, а сам только и думаешь как бы нырнуть в объятия своей ненаглядной Иден. Ну так что ж, беги. Она наверное уже там дожидается тебя. Интересно, вы уже все за меня решили? Наверно, я стала для вас такой невыносимой обузой, что вы только и мечтаете как бы меня поскорее упекли в тюрьму. Да, конечно, какой позор — любимец всего города Круз Кастильо оказывается жил с наркоманкой и лгуньей. Она, оказывается, все время изменяла ему и думала только о том, как бы навешать мужу побольше рогов. У тебя есть возможность отомстить мне за это. И никто не станет осуждать тебя. Что ж пользуйся случаем, лови момент. У тебя есть все шансы стать свободным мужчиной. Уходи прочь.

Словно исчерпав все свои силы, она умолкла и отвернулась.

— Ну ладно, — сдавленным голосом сказал Круз. — Бели ты хочешь, я уйду. Только, пожалуйста, не надо так нервничать. Лучше отдыхай.

С сожалением посмотрев на жену, он вышел из комнаты. Но неприятные сюрпризы для него на этом не закончились.

— Ах, так мы расстроены, — услышал Кастильо торжествующий голос окружного прокурора.

Подняв удрученный взгляд, Круз увидел перед собой улыбающуюся физиономию Кейта Тиммонса. Запекшаяся кровь на нижней губе отнюдь не мешала ему довольно улыбаться.

Круз почувствовал, как у него внутри все закипает, а кулаки сжимаются сами собой. Он возбужденно подался вперед, но Тиммонс предостерегающе