Генералы и полковники РККА в плену в годы Великой Отечественной войны - Олег Игоревич Нуждин

Полковник Воронин

Первым из этого списка представляем некоего полковника Воронина. О нем в своих воспоминаниях упомянул В. И. Дегтярев. Во время своего пребывания в лагере Острув-Мазовецкий он встретил там многих командиров, оказавшихся в плену летом 41-го, преимущественно на западном направлении. Среди них В. И. Дегтярев назвал генерала Д. М. Карбышева, полковника Ф. М. Радзивилла, подполковника Д. М. Алексеева, майора Г. А. Собачинского, каждый из которых достаточно просто идентифицируется. Единственным, чья личность не поддается определению, остается полковник Воронин.

Вместе с капитаном Горбенко из 94-го кавалерийского полка, он приступил к формированию кавалерийской дивизии из военнопленных, чтобы «спасти Россию от еврейского ига и азиатского варварского коммунизма». Проект реализовать им не удалось: направляемые подполковником Алексеевым военнопленные одной ночью задушили обоих – и капитана Горбенко, и полковника Воронина [310. C. 37–38, 44].

О прошлом полковника Воронина ничего не говорится, его должность в РККА – не известна. По косвенным данным (автор воспоминаний В. И. Дегтярев общался, преимущественно, с кавалеристами, а сам полковник занимался формированием именно кавалерийской дивизии), можно предположить, что Воронин прежде служил в коннице. Вполне вероятно, что его служба связана с 6-м кавкорпусом, многие командиры которого оказались в плену летом 41-го.

Полковник П. Назаров

Фотография полковника П. Назарова была опубликована в одном из осенних номеров газеты «Зюддойче Цайтунг» в 1941 году. Перед нами пожилой, седовласый мужчина в форме командира РККА с отчетливо различимыми петлицами – на них четыре «шпалы» и скрещенные пушечки – полковник-артиллерист.

Полковник П. Назаров, октябрь 1941 года

Под снимком короткая надпись от первого лица: «Вы видите меня в недостойном, щекотливом положении. Я был царским офицером и во время Мировой воны подполковником. Во время Октябрьской революции я целый год скрывался в небольшой деревне под видом пасечника. Я ничего не умел, кроме как быть солдатом. И я снова стал солдатом. За 20 лет ни одного мгновения я не расставался с моим пистолетом. Незадолго до начала войны я стал полковником артиллерии. А сейчас у меня нет ни одного орудия. Мне 61 год и хочется закончить свою жизнь в покое… Я устал, господа, простите меня, пожалуйста» [55a. S. 94].

Иной информации в немецкой газете не содержится. Из приведенного выше можно заключить только то, что полковник П. Назаров родился около 1880 г. и попал или сдался в плен в Вяземском окружении.

Комбриг (комдив) Калинин

Еще одним загадочным военачальником предстает комбриг или, по иным сведениям, комдив, по фамилии Калинин. Ни должность, ни даже инициалы его никто из встречавших его в лагерях военнопленных назвать не смог. Известно, что весной 1942 года он находился во Владимир-Волынском лагере, потом, якобы, поступил на службу к немцам. Однако по каким-то причинам в новом качестве комбриг не утвердился и был возвращен обратно за колючую проволоку. Дальнейшая его судьба остается тайной, возможно, он так и умер в плену.

Полковник Гаврилов

О нем свидетельствуют документы 11-й полевой армии: «По сообщениям частей, не имеющих проводной связи, при занятии Кишинева пленен полковник Гаврилов. Немедленная отправка Г. в штаб 11-й армии, отдел 1-ц с целью допроса осуществляется» [82, Fr. 68]. И это – все. Иной информации о полковнике Гаврилове пока разыскать не удалось.

Полковник К. М. Гончаров

Об этом человеке практически ничего не известно, кроме короткой записи в немецком донесении. Никаких данных о нем в базе ОБД обнаружить не удалось.

Командующий тыловым районом группы армий «Центр» докладывал 15 октября 1941 года о предпринятых мерах по борьбе с партизанами и диверсантами и неприятиях по восстановлению железнодорожного сообщения. Одним из сюжетов стал рассказ о ситуации в районе г. Речица. Здесь усилиями команды тайной полиции во взаимодействии с разведывательными агентами (V– Männer) удалось арестовать 173 подозрительных гражданских и уничтожить 24 партизана. Среди последних оказался некий полковник Константин Михайлович Гончаров (звание, фамилия, имя и отчество приведены немцами полностью), который назвался командиром диверсионного отряда. При попытке бегства он был застрелен [48, Л. 33].

Заключение

Итак, книга закончена. Автор, насколько смог, собрал всю доступную ему информацию по проблеме военного плена в годы Великой Отечественной войны.

В ходе работы удалось сделать ряд наблюдений.

Так, выяснилось, насколько сведения об обстоятельствах пленения высшего командного состава может быть фрагментарной. В начале работы над темой казалось, что уж немцы-то точно отметят в своих документах все случаи пленения советских генералов. Подобное предположение оказалось ошибочным. Существовало заблуждение, что каждый такой случай должен быть описан, но так произошло только в отношении отдельный лиц: генералов И. Н. Музыченко, А. А. Власова, М. Ф. Лукина, про большинство информация уложилась в несколько строчек, а по некоторым остались только упоминания – взят в плен генерал или вообще нет никаких упоминаний.

Как показал опыт, информация из немецких источников не предстает стопроцентно достоверной и позволяющей ответить на все поставленные вопросы. В отличие от сформировавшегося стереотипа о немцах, как людях точных, аккуратных, педантичных, действительность демонстрирует нам совсем иных представителей данной национальности. В своих отчетных документах солдаты вермахта нещадно искажали фамилии, с ошибками фиксировали звания и должности, не утруждая себя их проверкой, и во многих случаях отмечали только звание пленного (генерал или полковник), что существенно затрудняет или делает невозможной их идентификацию. И что самое неожиданное – немцы нередко указывали неверные даты пленения. Поэтому результаты работы, даже опиравшейся на немецкие источники, все еще далеки от идеальных и, без сомнения, содержат в себе неточности и ошибки.

Всего удалось выявить порядка 485 командиров в звании полковника, около 20 командиров дивизионного и бригадного звена, столько же политработников от корпусного до бригадного комиссара, 46 полковых комиссаров, попавших в немецкий, финский, словацкий или иной плен.

Значительная их часть оказалась без существенных ранений способных повлиять на их сопротивление противнику, причем в плен сдавались даже политработники. Некоторое количество было взято в плен тяжело ранеными и вскоре скончалось от ран (таковых оказалось около десятка). Можно утверждать, что противник в случае, если в его руки попадал высокопоставленный командир – генерал или полковник – старались оказать ему посильную медицинскую помощь и некоторым тем самым спасли жизнь.

Обрадовало незначительное количество перебежчиков, их всего семь в звании полковника и ни одного генерала, если не считать эстонца Т. Ю. Ротберга, обстоятельства сдачи в плен которого, впрочем, до конца не ясны. Автор установил, что из плена совершили побеги семь генералов, комбриг, майор госбезопасности, не менее 23 полковников,