Книга 1. «Мы наш, мы новый мир построим…», 1917–1938 - Андрей Константинович Сорокин

время для него подготовят знаменитую «золотую клетку», так контрастировавшую с образом «пролетарского писателя». В мае 1933 г. Горький окончательно переехал в Советский Союз на постоянное место жительства, под которое ему отвели особняк на Малой Никитской улице в Москве, ранее принадлежавший фабриканту С.П. Рябушинскому, и бывшую усадьбу И.В. Морозова «Горки-10» в Одинцовском районе Московской области, а еще и «дачу» в Крыму. Не самым последним аргументом за возвращение в Союз станут и гонорары за переиздания его произведений, которые писатель регулярно получал на свои заграничные счета начиная с 1922 г. Горький «перекуется» настолько, что еще до своего возвращения, 15 ноября 1930 г. опубликует одновременно в «Правде» и «Известиях» статью «Если враг не сдается, его уничтожают». В ней он фактически солидаризовался со сталинским тезисом о нарастании классовой борьбы по мере движения к социализму: «Против нас все, что отжило свои сроки, отведенные ему историей; и это дает нам право считать себя все еще в состоянии гражданской войны. Отсюда следует естественный вывод: если враг не сдается, — его истребляют». Вернувшись в СССР, Горький в 1932 г. возглавил Союз советских писателей. Полной свободы в своем творчестве он, как мы видели, не получил, а Сталин использовал его авторитет на организационном поприще.

А.М. Горький на Соловецких островах

1929

[Из открытых источников]

В апреле 1932 г. Сталин решил, что пришло время ликвидировать, для начала административно, «леваков» из РАППа и других «пролетарских литературно-художественных организаций», которые «становятся уже узкими и тормозят серьезный размах художественного творчества». Он лично возглавил специальную комиссию, созданную решением Политбюро 8 марта 1932 г. для «рассмотрения вопросов РАППа»[1217], своей рукой отредактировал упоминавшееся уже постановление Политбюро «О перестройке литературно-художественных организаций». Политбюро решило ликвидировать ассоциацию пролетарских писателей, «объединить всех писателей, поддерживающих платформу Советской власти… в единый союз советских писателей с коммунистической фракцией в нем» и «провести аналогичное изменение по линии других видов искусства»[1218]. Вряд ли случайно Сталин вознамерился разъяснить смысл и значение этого решения, принятого «партией и правительством», именно на квартире у Горького, где 20 октября 1932 г. состоялась встреча с писателями — членами ВКП(б). Не пройдет и недели, как там же он проведет еще одну встречу с литераторами, на которой на этот раз присутствовали и беспартийные и во время которой он и произнес свой знаменитый афоризм о писателях — «инженерах человеческих душ».

В.М. Молотов, Л.М. Каганович, И.В. Сталин, Г.К. Орджоникидзе, А.А. Андреев несут урну с прахом А.М. Горького

20 июня 1936

[Из открытых источников]

Сталин использовал Горького для решения стоявших перед ним задач не только при жизни. Горький ушел из жизни в 1936 г. Сталин в числе других советских руководителей пронес по Красной площади урну с его прахом, которая будет захоронена в Кремлевской стене.

Причиной смерти Горького вскоре назовут спланированное убийство, которое припишут группе, состоявшей из лечивших писателя врачей, бывшего шефа ОГПУ Генриха Ягоды, секретаря Горького П.П. Крючкова и Н.И. Бухарина. Эта версия прозвучит на московском судебном процессе по делу «правотроцкистского блока», который был срежиссирован Сталиным, как и другие аналогичные уголовно-политические процессы этого времени.

* * *

Поставит задачи Сталин и перед советским кинематографом. Их он видел в необходимости помогать «партии воспитывать трудящихся в духе социализма, организовывать массы на борьбу за социализм, подымать их культуру и политическую боеспособность»[1219]. В январе 1929 г. Секретариат ЦК принял постановление «О руководящих кадрах работников кинематографии», где поставил задачу в условиях обострения классовой борьбы на идеологическом фронте «всемерно усилить руководство работой киноорганизаций», обеспечить подготовку «новых кадров работников, главным образом из рядов пролетарской общественности»[1220].

Но и со «старыми кадрами» кинопроизводства Сталин сочтет необходимым «понянчиться» немало. В сентябре 1931 г. он в письме с юга к секретарю ЦК Кагановичу, оставленному им на партийном «хозяйстве», напишет: «Американский писатель Синклер прислал, оказывается, письмо… где он просит поддержки какого-то предприятия, начатого Синклером и Айзенштейдом (известный «наш» кинодеятель, бежавший из СССР, троцкист, если не хуже). Видимо, Айзенштейнд хочет через Синклера надуть нас». Сталин предложит отложить вопрос до его возвращения в Москву[1221]. Речь, как, вероятно, уже догадывается читатель, шла о Сергее Эйзенштейне, который получил уже к тому времени мировую известность благодаря своему фильму «Броненосец Потемкин». Снят он был к 10-летию Октябрьской революции и до сих пор остается одним из общепризнанных шедевров мирового кинематографа. Нет никаких сомнений в том, что Сталину, предельно погруженному в руководство «идеологическими производствами», была хороша известна фамилия кинорежиссера, с 1929 г. находившегося сначала в США, а затем в Мексике, где он приступил к работе над фильмом «Виват, Мексика!», продюсером которого и являлся Эптон Синклер. Дважды исковеркав фамилию режиссера, Сталин таким образом подчеркнул свое отношение к нему. 21 ноября Сталин написал Синклеру: «Эйзенштейн потерял доверие его товарищей в Советском Союзе. Его считают дезертиром, который порвал со своей страной. Боюсь, люди здесь вскоре потеряют к нему интерес»[1222]. 4 декабря 1931 г. Политбюро приняло постановление «Об Эйзенштейне», которое было посвящено в основном наложению взысканий на руководителей загранучреждений, вовлеченных в финансирование поездки Эйзенштейна. Ответственным исполнителям было поручено «немедленно ликвидировать дело с Эйзенштейном»[1223]. Эйзенштейн вернулся в СССР в 1932 г. и долгое время был лишен возможности снимать кино. Материалы к фильму «Виват, Мексика!» Синклер так ему и не вернул.

В 1930 г. было создано всесоюзное ведомство «Союзкино». Столь ранняя — в самом начале эпохи «великого перелома» централизация кинодела в глазах «кинодеятелей» стала подтверждением трактовки советским руководством известного ленинского тезиса о приоритете кино перед другими видами искусств. В декабре 1931 г. Политбюро приняло постановление «О советской кинематографии», где были поставлены задачи «отобразить героическую борьбу за социализм и героев этой социалистической борьбы и стройки», «служить целям мобилизации трудящихся», «быть мощным орудием технической пропаганды, подготовки и обучения рабочих… орудием просвещения…» и т. д.[1224] Централизация коснется не только кино и литературы. В 1933 г. был создан Всесоюзный радиокомитет, в 1936 г. — Всесоюзный комитет по делам искусств.

Сталин успешно манипулировал многими деятелями культуры и не только советскими. В 1930-е гг. СССР по приглашениям Политбюро посетили с визитами многие зарубежные знаменитости: Бернард Шоу, Эмиль Людвиг, Герберт Уэллс, Ромен Роллан, Анри Барбюс, Лион Фейхтвангер и др. Большинство этих писателей были приняты Сталиным и оставили после себя комплиментарные записи и об этих встречах, и о собеседнике. Одним из наиболее ярких примеров такого рода стал путевой дневник «Москва 1937» Лиона Фейхтвангера. В нем автор, очарованный Сталиным во время личного приема,