Бог, человек, животное, машина. Технология, метафора и поиск смысла - Меган О'Гиблин

интеллект сольется со Вселенной и мы станем божественными. Эволюция для Курцвейла - это не просто слепой механизм случайностей, проб и ошибок; это "духовный процесс, который делает нас более богоподобными".

Книга открыла целый мир, о существовании которого я даже не подозревал. Курцвейл причисляет себя к "трансгуманистам" - движению людей, которые верят в силу технологий, способных изменить человеческую расу. На протяжении 1980-х и 1990-х годов трансгуманизм был малоизвестной нишей футуризма Западного побережья, состоявшей в основном из людей, занятых в технологической отрасли, которые общались через списки рассылки, посвященные таким вещам, как загрузка разума, крионика и потенциальное применение нанотехнологий. Эти неформальные сети в конечном итоге привели к появлению конференций, семинаров и других мероприятий, многие из которых были организованы такими развивающимися трансгуманистическими институтами, как Институт Экстропии и Институт будущего человечества Оксфордского университета. Курцвейл был одним из первых крупных мыслителей, выдвинувших эти идеи на первый план (книга "Век духовных машин" стала национальным бестселлером). Читая о нем в Интернете, я узнал, что он был футуристом и изобретателем, который в 1970-х годах впервые создал технологию распознавания речи и предсказал появление интернета за десять лет до того, как это произошло. Он так горячо верил в грядущую Сингулярность, что начал соблюдать жесткий режим здоровья, принимая более двухсот добавок в день, чтобы дожить до эпохи бессмертия. Его вера в то, что технологии однажды воскресят мертвых, привела к тому, что он начал собирать артефакты из жизни своего покойного отца - фотографии, видео, дневники - в надежде, что эти артефакты вместе с ДНК его отца однажды будут использованы для его воскрешения. "Смерть - это большая трагедия... глубокая потеря", - сказал он в документальном фильме 2009 года. "Я не принимаю ее... Я думаю, что люди обманывают себя, когда говорят, что они спокойно относятся к смерти".

Оглядываясь назад, странно, что я не заметил резонанса между этими идеями и обещаниями христианской эсхатологии - по крайней мере, поначалу. Подобно библейским пророкам, Курцвейл верил, что мертвые воскреснут, что земля преобразится, что люди станут бессмертными. Он тоже представлял себе историю как единую телеологическую драму, движущуюся к точке окончательного искупления. Но все, что я читал о трансгуманизме, утверждало, что это движение - форма рационального гуманизма, уходящая корнями в наследие философии Просвещения. Философ-трансгуманист Ник Бостром в своей истории этой субкультуры утверждает, что, несмотря на некоторое поверхностное сходство с религиозной мыслью, трансгуманизм отличается стремлением подходить к экзистенциальным вопросам "трезво, бескорыстно, используя критический разум и наилучшие доступные научные данные". Цель трансгуманизма, пишет он, - "думать о "вопросах большой перспективы", не прибегая к выдаче желаемого за действительное или мистике".

Иными словами, это были не бредовые пророческие видения, а эмпирические факты, основанные на материальных, наблюдаемых реалиях. Закон Мура гласил, что вычислительная мощность компьютеров удваивается каждые два года, а это значит, что технологии развиваются по экспоненте. Тридцать лет назад компьютерный чип содержал 3 500 транзисторов. Сегодня их миллиарды. К 2045 году вычислительные технологии будут интегрированы в наши тела, а дуга прогресса превратится в вертикальную линию.

 

-

Воскресение в иудео-христианской теологии - это пример того, что происходит, когда метафора воспринимается слишком буквально. На протяжении первых веков существования иудаизма не существовало концепции загробной жизни: праведники и злодеи спускались в Шеол, теневой подземный мир, из которого никто не возвращался. Во времена вавилонского изгнания, после того как Иерусалим был разрушен, а еврейская элита жила на чужбине, пророки часто использовали образы возрождения и восстающих трупов, чтобы драматизировать восстановление еврейской родины. Один из самых известных примеров такой метафоры содержится в Книге пророка Иезекииля. Пророк рассказывает о видении, в котором он приближается к долине, полной скелетов, которые чудесным образом оживают. Сухие кости собираются в человеческие формы, а затем начинают обрастать новой плотью. Читатели той эпохи понимали, что это фигура речи. Образы восставших мертвецов символизировали будущее восстановление Израиля и возвращение в Землю обетованную.

Однако примерно в третьем веке до нашей эры эти пророческие отрывки стали читать по-другому - не как литературные приемы, а как обещание, что мертвые будут буквально возвращены к жизни. Как отмечает богослов Н. Т. Райт, этот сдвиг произошел в период сильных гонений при Антиохе, правителе, который объявил иудейские ритуалы вне закона и карал смертью тех, кто восставал. Травма гонений вдохновила новые пророческие фантазии, в которых Бог оживлял умерших мучеников и возвращал им тела, подвергшиеся столь безжалостным мучениям. Книга пророка Даниила, написанная в этот период, является одним из первых библейских отрывков, в котором утверждается буквальное телесное воскресение: "Многие из спящих в прахе земном пробудятся, одни для жизни вечной, а другие на позор и вечное презрение". К началу раввинистического периода видение Иезекииля о сухих костях было истолковано как пророчество о воскресении мертвых - массовом эсхатологическом событии, которое произойдет коллективно, в будущем, со всем народом Израиля.

К моменту распятия Христа это направление апокалиптического мышления было настолько распространено, что ученики говорили о его воскресении как о "первых плодах" эпохи бессмертия. Для христиан первого века воскресение уже началось. Это событие было не просто возвращением мертвых к жизни; это был момент радикального преображения - мгновение, когда все еще живущие превратятся в новые существа. Апостол Павел описывает воскресение как момент, когда Бог "преобразит наши ничтожные тела так, что они будут подобны славному телу Его". 1 Варух, апокалиптический текст, написанный несколькими десятилетиями позже, представляет себе, что эти новые тела будут податливы к желаниям каждого человека: "И они будут изменяться во всякую форму, какую пожелают, от красоты до прелести и от света до блеска славы". Августин верил, что преображение повлечет за собой интеллектуальное расширение. В "Городе Божьем" он рассуждает о том, что воскресшим людям будет доступно "универсальное знание": "Подумайте, насколько великим, насколько прекрасным, насколько определенным, насколько безошибочным, насколько легко приобретаемым будет тогда это знание". Согласно пророчествам, сама Земля будет "воскрешена", возвращена к своему эдемскому совершенству. Проклятия грехопадения, включая смерть и вырождение, будут сняты, и людям будет позволено вкушать от дерева жизни, дарующего бессмертие.

Эта вера в имманентную трансформацию невероятным образом сохранялась век за веком. Трудно переоценить тот след, который она оставила в западной культуре. На протяжении веков считалось, что мертвые тела должны быть похоронены в одном месте, ногами на восток, чтобы они могли подняться и поприветствовать Бога в день воскресения. Вплоть до начала XIX века в Англии было запрещено расчленять трупы, даже в научных целях, поскольку многие христиане были убеждены, что для воскрешения необходимо неповрежденное