Потапыч: Земля Обетованная - Антон Чернов

А вот тут я подвис — «контрабандист» был именно контрабандистом, словом, которое на Зиманде и Пряном просто не встречалось в силу формата общественно-социальных взаимоотношений. А тут — «контрабандист».

— Мы про твою хтоническую этерию впервые слышим… — начал было орать я.

А в ответ — ёмкое, очень обсценное словопостроение, с эротическими фантазиями крикуна на тему того кто есть я, Потрясатель. И какой нам наступит кирдык. Проорал этот деятель глупости и скрылся в люке. А башня крутанулась и выпалила в Потрясатель, причём последствия были ни хрена не приятными — кусок стены корабля, перил и пола просто разлетелись щепками! Драссик показал, что канонир он не только по названию, навёл пушчонку и выпалил, несмотря на качку, и даже попал в охреневший утюг. Но толку от этого было ноль, разве что утюг закачало на волнах, и выстрелы улетели хрен знает куда, а не попали по нам.

— Опя-а-а-ать работать, — ворчал я, оборачиваясь. — Без соцпакета, сверхурочных и даже не по профилю!

Ну а что делать? Этот охреневший утюг нам к чертям разнесёт Потрясатель выстрела со второго-третьего. А на этом корыте моё почтенство, да и планы на возвращение с ним связаны! Так что надо этому агрессору показать неправоту и засунуть агрессилово в соответствующее отверстие. Ну и как источник информации использовать, само собой.

Обернулся, разбежался по палубе и прыгнул. И нет, стометровый прыжок я не тянул даже в обороте, на аркубулюсе и на пальме. Но «тренировочки» и сволочизм мохнатой задницы для меня не прошли даром. Я всё запомнил и отомщу… Не говоря о том, что я сам — умный и образованный. В общем, прыжок мой был хорош, но, как понятно, до утюга меня бы не донёс. Однако, уже падая в волны, я направленно пыхнул в эти самые волны огоньком. И получил неплохой (и рассчитанный) удар паром. «Стимджа-а-амп!» я не орал, но думал…

«Идиот!» — хамила медвежатина. — «И как мне пло-о-охо… Сам разбирайся, а я — спать!»

В общем, оттолкнувшись от воды паром, я шлёпнулся на мокрую броню утюга, долбанул по броне когтями. И чуть не испортил себе маникюр!

— Вот сволочи-то, — посетовал я, разглядывая четыре не слишком глубокие царапины в металле. — И не чувствую я их толком…

Очевидно, что этот утюг представлял собой сложносоставной артефакт, выполняющий ту же функцию, что и земные мониторы: высокобронированная пушечная батарея. Теоретически, я его всё равно расковырять могу — защита, уплотнение… всё это хорошо, но ломать всё равно проще и веселее, чем строить. Но для этого надо пробовать разные подходы и вообще, нужно время. А времени этот утюг не давал, начиная наводить пушку на Потрясатель. И я чуть не обгадился, пересиливая механизм наводки! Пересилил, конечно, и выстрел усвистел в какие-то неведомые ипеня. Но сволочи в утюге явно занялись перезарядкой. А я — поиском, как до них добраться.

— Откуда ты это сказал, откуда ты это сказал, — бормотал я, сайгача по броне и, наконец, нашёл квадратный люк, практически заподлицо с бронёй.

Попробовал подцепить когтями — хрен мне, не за что цепляться, а металл по прочности не хуже брони. Постучал в люк, на всякий случай.

— Открывайте, придурки, медведь пришёл! — сообщил я.

Получил приглушённый, но очень матерный ответ и махнул лапой. Но что-то делать-то надо! Потапа звать можно, но не факт, что он дееспособен, да и не факт, что придёт. Но просто скакать по этой фигулине и отталкивать пушки — бред. Попробовал различными типами воздействий поковырять люк — безрезультатно. Какое-то странное зачарование, скорее владетелей, правда, на непонятных духах, с божественной «присадкой», к чертям экранировал магию. Ну и прочность у этого металла запредельная, не удивлюсь, если он целиком такой же, как все поделки Глупых: с идеальной кристаллической решёткой, выдающий невозможные «в природной» обстановке прочность и гибкость. И что, блин, с этими паразитами делать? Попрыгать на утюге, сбивая прицел, разве что…

Хм, а они должны дышать. И пушки вряд ли герметично пристроены в башнях.

— Ну и сами себе злобные потерпевшие, — сообщил я хамлу из-за люка.

И стал шарашить огоньком в несколько щелей и башни. И, первые несколько секунд, толку было ноль. Какая-то защита от элементальных проявлений была, я прямо чувствовал рассеивающееся пламя. Но после того, как я зачерпнул энергии из внутреннего мира, пошло веселее. И тут мне в голову пришла нехорошая мысль…

«Ты там живой, шебуршень⁈» — поинтересовался страдающий Потап.

— Условно, — честно ответил я, кувыркающийся в нескольких десятках метров над океаном. — И вынужден признать вашу некоторую правоту, Потап.

«Это ты к чему?»

— Это я на тему идиотии, — самокритично признал я.

Просто буквально в последнюю секунду, ещё на утюге, до меня дошло, что я, радостно гогоча, поддаю огонька в… пушечное судно. С боезапасом, на минуточку. И то, что он не порох-взрывчатка — совершенно не гарантия от взрыва. Да и кто сказал, что в тутошней жопе мира нет пороха и взрывчатки?

В общем, покрылся я, поверх беролачьей шкуры, той же огненной бронёй, что и использовал против менады. И ЧЕРТОВСКИ вовремя: раскрывшаяся цветком броня, с огоньком, вполне могла меня если не прибить, то ощутимо покалечить. Потап бы помог, но ржал бы…

«Да!»

Но — успел, так что просто полетел. И сейчас изображал беролака, мотыляющего над океаном, одновременно являясь им. Ну, цел, здоров, хотя писханул, конечно.

— И я их предупреждал, что сами себе злобные потерпевшие, — сообщил я небу, всплыв после бульканья в воду.

Ну как-то мне не хотелось заниматься паропрыжками и вообще. Хотя… а меня эти деятели с Потрясателя не бросят?

Впрочем, раздавшийся через минуту плеск и скрип каких-то причиндалов, типа уключин, сообщил, что «не бросят».

— Михайло Потапыч, вы живы⁈ — раздался потрясающий в идиотизме вопрос.

— Не дождётесь, — последовал потрясающе остроумный ответ. — Вылавливайте моё почтенство и тащите на Потрясатель, — распорядился я. — И как