Любовь и кровь в снегах и льдах. Роман и повести - Григорий И. Сидько

— Обиделась… — удивился Антон. — Валера, тогда слушай ты. Третье: выслать обоих малой скоростью, А — на запад, Б — на восток. Четвертое: гоняем родственников…

— Вот и надо было тогда их всех разогнать, — мрачно произнес Валера. — Лена, что делать с мясом?!

— Ничего не надо делать! — из комнаты донеслись глухие рыдания.

— Да пошла ты… — пробормотал Валера.

— О, вот еще… — Антон весело хмыкнул, читая какой- то очередной листок. — Но тоже только начало.

— Давай! — потребовал Андрей.

— В спортзале нашем пол зеленый,

Густая пыль на поле том,

И днем и ночью люд ученый,

Все ходит по полу кругом.

Идет направо — (чего-то там) заводит,

Налево — матом говорит,

Там чудеса — Семенов бродит,

Лукьянов на руках стоит…

Андрей засмеялся.

— Вообще-то, по Пушкину у нас Вовик главный специалист.

— Так это он и писал, — сказал Антон.

— Ну вот! — огорчился Андрей. — А жаль…

— Ну, тут какой-то бред… — продолжал читать про себя Антон. — Вот еще нормальный кусок:

А в чем же там очарованье?

Ведь жизни легкой, в общем, нет!

И кратковременно свиданье,

И страсть одна на много лет.

Вершина!.. К ней, красой блистая,

Стремится двойка удалая,

Самолюбива и сильна,

В одну мечту погружена —

Вошла Лена. Андрей, подмигнув Валере и размахивая в такт стаканом, продекламировал:

— Вершина! К ней, красой блистая, стремится Ленка удалая, самолюбива и горда…

— Пиши своей матери, пусть приезжает, — сказала Лена, не обращая на Андрея внимания, может быть, даже не слыша его.

— Но ты же прекрасно знаешь, что она не может! — почти закричал Валера.

— Ну, а куда мы тогда детей денем?!

Валера открутил мясорубку, отнес ее в раковину, залил горячей водой:

— Слушай, а давай их утопим?

Антон и Андрей захохотали, пряча лица от Лены.

В этот момент раздался сигнал электронных часов. Все обернулись: циферблат показывал сплошные нули.

Одновременно зазвонил телефон. Сидевший ближе всех Андрей поднял трубку.

— Ноль часов — ровно, — сходу сказал он.

На том конце провода аккуратно положили трубку.

В районе новостроек ехал открытый грузовик, до отказа забитый мебелью и всяким домашним хламом. Внезапно он затормозил. Сидевшая в кузове на диване женщина еле успела подхватить падающий торшер. Водитель высунулся наружу и указал на парадную ближайшего дома, на двери которой болталась на ветру огромная бумажная стрелка с надписью «Здесь».

— Сюда? — спросил водитель.

— Нет-нет, нам дальше, — ответила женщина.

Человек сорок, все празднично одетые, сидели вдоль стен и полулежали прямо на полу совершенно пустой, без мебели и занавесок комнаты. В противоположном от окна углу, огороженном бельевой веревкой и табличкой «Сцена», стоял Володя в окружении четырех девушек. Заглядывая в блокнот, он читал:

— Там, иногда, не доставало

Любимых всеми сухарей,

И дева там не оживляла

Скупую прозу зимних дней.

Девушки на «сцене» запели хором, глядя в листки:

— То не женская доля —

Грызть последний сухарь,

То не женская доля —

Греть собою пухарь,

То не женская доля —

Непомерный груз несть,

То не женская доля —

По скале гладкой лезть.

Володя перевернул страницу блокнота:

— Смеркалось: на полу, чихая,

Шипел вечерний примусок,

Большую банку нагревая,

А в горле ждал сухой кусок…

Его подхватила одна из девушек:

— Разлитый грязною рукою,

По кружкам темною струею

Уже грузинский чай бежал,

Дежурный сахар подавал…

Следом за ней вступила вторая:

— Семенов то вздохнет, то охнет,

Стакан дрожит в его руке,

Кусок еды забытый сохнет

На воспаленном языке.

К плечу головушка склонилась,

Пуховка легкая спустилась

С его усталого плеча…

В этот момент раздался продолжительный звонок в дверь. Женщина в длинном декольтированном платье пошла открывать. На пороге стояли Андрей и Валера, уже сильно пьяные, но старательно пытающиеся это скрыть.

— Вы чего опаздываете? — Тамара завела их в прихожую. — Давайте скорей!

— Вас пока найдешь… — пожаловался Валера. Из комнаты донеслись взрывы хохота.

— Ну вот! — огорчился Андрей. — Вы тут, я смотрю, уже вовсю веселитесь!

— Так с пяти часов уже. Как и договаривались, — Тамара повела их по коридору. — Проходите сюда, направо.

— Мы сейчас, — сказал Валера. — А где кухня?

— Прямо по коридору и налево, — показала Тамара.

— Мы быстро, — пообещал Валера.

Они зашли в просторную кухню с большим круглым столом посредине, уставленным салатами и пирогами, и сели на свободные от сумок табуретки. Валера достал из кармана пиджака плоскую металлическую флягу и налил содержимое в пару чайных чашек.

Из комнаты донеслись дружные аплодисменты и смех. Коридор заполнился голосами. Послышались легкие приближающиеся шаги. Валера спрятал флягу под стол и с невинным видом обернулся к окну.

В кухню вошла Светлана — в короткой джинсовой юбке, белой блузке и со слегка подкрашенными глазами:

— Привет! А чего вы тут сидите?

— Валера, обрати внимание, — как бы не замечая ее, Андрей указал на видневшееся за окном недостроенное здание с торчащим посреди площадки заржавелым башенным краном, — наш препод по архитектуре называет это «застывшая музыка»…

— Привет! — смутился Валера. — Мы готовимся… мы сейчас… мы уже идем.

— Света! — обернулся Андрей. — Какая ты ослепительная сегодня!

Светлана покраснела и улыбнулась.

— Это какой год был? — поинтересовался Андрей.

— Это Вовик был, — в ее голосе чувствовался восторг, — так здорово! Жаль, что вы не успели… Теперь будет семьдесят шестой, а следующие вы. Пошли в комнату!

— Мы сейчас, — сказал Андрей, — у нас дело… Слушай, Светка, у тебя случайно ботинок нет сорок третьего размера? Мне на лето надо.

— Нет! — засмеялась Светлана.

— Жаль, — разочаровался Андрей…

Дверь на лестничную площадку была распахнута. В клубах табачного дыма стояли человек десять. Слава о чем-то рассказывал, остальные смеялись.

— Люди добрые! — обратился к ним Андрей. — Дайте закурить.

Гена протянул им по сигарете.

— Слушайте, у кого есть ботинки, сорок третий размер, на лето? Осенью отдам две пары.

— Народ! — высунулась из квартиры Наташа. — Пошли в комнату!

— Выступает семьдесят шестой год, — Ира, ведущая концерт, посмотрела в программку. — Кинематографическая зарисовка из цикла «Папа, будь осторожен, мы ждем тебя домой».

— Трезвым, — дополнил кто-то.

В комнате засмеялись.

На «сцену» вышла Татьяна:

— Сегодня вы увидите старую кинопленку, случайно обнаруженную на дне сундука, принадлежащего бабушке