Лесные ужасы - Дмитрий Чепиков

о правильной жизни. А на мои робкие возражения, что программирование — вообще-то тоже хорошее занятие, они только глаза закатывали. Тогда эта сфера ещё не была настолько популярна, как сейчас, и для родителей представлялась пустой тратой времени. Конечно, они уже давно изменили своё мнение, а именно когда я этой «пустой тратой времени» стал зарабатывать больше, чем они оба в свои лучшие годы. Но тогда я был всего лишь увлечённым школьником, а ещё мне не хотелось расстраивать родителей. В конце концов, мой первый, и весьма неплохой для того времени, компьютер был куплен на их деньги. А потому я нашёл выход — занялся бегом.

Возможно, этот выбор на первый взгляд покажется неочевидным и даже спорным. Но посудите сами: никаких особых приготовлений или навыков не требуется, а свою задачу выполняет — какой-никакой спорт, тем более за достижениями я не гнался. Родители этот вариант одобрили: бег в их глазах делал меня нормальным человеком. Честно говоря, поначалу я собирался лишь имитировать свою спортивную деятельность, но потом мне понравилось, и я стал бегать каждый день, постепенно увеличивая дистанцию. К моменту окончания школы я уже не представлял ни дня без пятикилометровой пробежки, позволяя себе перерывы только в случае уж совсем мерзкой погоды, что в нашем мягком морском климате случалось не так уж часто.

С институтом мне повезло: студенческий городок располагался в очень красивом месте, примыкая к хорошо оборудованной для активного отдыха лесной зоне. За дорожками для бега и катания на роликах и велосипедах тщательно следили, так что я мог легко продолжить свои забеги. Правда, из-за расписания пришлось перенести их с утра на вечер, но я не видел в этом никаких проблем.

Всё было бы идеально, если бы не одно происшествие.

Однажды нам поставили дополнительную пару на вечер, и когда я вернулся в общежитие, уже смеркалось. Я не очень любил бегать по темноте, но погода была хорошая, и я решил всё-таки отправиться на пробежку, тем более пять километров — не так уж много, я успевал вернуться до того, как стемнеет окончательно.

Я пробежал уже пару километров, когда осознал, что что-то не так — было слишком темно: фонари, хоть и расставленные редко, всё-таки там были, но сейчас они не горели. А закатное солнце под густые кроны деревьев не могло пробиться. И, как назло, я забыл в общежитии телефон, ну а о фонарике вообще не подумал. Мне всё с большим трудом удавалось различать дорожку перед собой, и пришлось перейти на шаг. К тому моменту позади осталось уже больше половины дистанции, так что разумней было идти вперёд, а не возвращаться. В конце концов, стало так темно, что не удавалось разглядеть даже вытянутую вперёд руку.

Я не боялся темноты, но было неуютно и очень неудобно: хоть дорожки и были в хорошем состоянии, там всё равно могло оказаться что-то, за что можно запросто зацепиться. Я осторожно шёл вперёд, прикидывая, что нужно будет купить налобный фонарик на такие вот случаи.

По моим представлениям, до опушки леса оставался примерно километр, когда меня охватило беспокойство. Я никак не мог понять, что стало его источником, но постарался, насколько мог, ускорить шаг. Мне стало казаться, что краем глаза я улавливаю какое-то движение. «Это просто игра воображения, так бывает в темноте», — убеждал я себя. Но больше точно не чувствовал себя в безопасности.

А потом меня и вовсе охватил страх, чистый, не замутнённый разумом, вызывающий озноб и холодный пот: откуда-то из леса доносился треск веток. Конечно, лес не бывает безмолвным, в нём всегда присутствуют какие-то шорохи, потрескивания, в этом нет ничего необычного. Но в том треске необычное точно было. Как будто кто-то осторожно пробирался среди деревьев, кто-то лёгкий, небольшой, но точно не животное. Сначала я хотел крикнуть, позвать того, кого не видел, но звук застрял в горле, скованном страхом.

Постояв немного, я уверился, что треск приближается, и когда тот, кто его издавал, выбрался на дорожку где-то за мной, я услышал направлявшееся ко мне шлёпанье босых, в этом я был уверен, ног, лап или ещё чего-то. Остатки храбрости покинули меня, и я бросился по дорожке к выходу из леса. На моё счастье, я хорошо знал тут каждый изгиб и поворот, потому ни разу не споткнулся. Почему-то я был уверен, что упади я, и тот, из темноты, меня настигнет и не пощадит.

За своей спиной я слышал шлёпающие звуки, вторящие стуку моих кроссовок по дорожке, и эти звуки приближались. Я ускорился, как только мог. Вот уже виден просвет среди деревьев. Тут дорожка делала петлю, но я не собирался ей следовать и просто рванул из леса напрямик, подгоняемый ужасом. Оно было прямо за мной, я слышал его скрежет и свистящее дыхание, чувствовал тошнотворный запах гниющего мяса, ощущал порывы горячего воздуха, как будто мне дышали прямо в спину. Мне оставалось всего несколько шагов до спасения — по крайней мере, я надеялся, что тот, кто меня преследовал, не последует за мной из леса. Тут моя нога за что-то зацепилась, но я в каком-то удивительном прыжке выкатился на опушку, под последние лучи закатного солнца.

Сил подняться не было. Я лежал на боку и вглядывался в чернеющий провал в лесу, который казался мне пастью огромного зверя. Оттуда никто не появился, и постепенно страх отступил, уступив место удивлению — что это на меня нашло? Не думал, что сам себя смогу напугать так сильно.

В конце концов, я, хоть и с трудом, поднялся на ноги и поморщился — похоже, потянул ногу при падении, очень досадно. Окончательно убедив себя, что всё мне просто померещилось, я, прихрамывая, поковылял в сторону общежития.

И только в душе я увидел на ноге несколько тонких, довольно глубоких порезов. Больше всего это было похоже на то, как будто меня укусила маленькая собачонка, если бы зубы у неё располагались в два ряда… А ещё из ранок всё время сочилась кровь, и мне никак не удавалось её остановить. Пришлось идти в медпункт, где обработавшая пострадавшее место медсестра никак не могла понять, где и как я умудрился пораниться таким странным образом.

Ни о каких подобных происшествиях мне впоследствии так и не удалось разузнать, те места вообще считались абсолютно безопасными. Со временем мне и самому стало казаться, что всё это было всего лишь наваждением, страшилкой, которую я сам себе придумал. Только вот больше я по