Грандиозные авантюры. Николай Резанов и мечта о Русской Америке - Оуэн Мэтьюз

клетке привезли в Москву и вскоре казнили на Болотной площади. В тот год одиннадцатилетний Николай Резанов написал Державину письмо на немецком языке2. Мальчик с детства был записан в лейб-гвардии Измайловский полк, которым командовал его дед, а в письме он благодарит Гавриила Романовича за перевод в полк Преображенский, который так и не состоялся:

«Государь мой. Я был бы неблагодарен, если б такому благодетелю, как вы, за память обо мне не выразил глубочайшей моей признательности: вы принимаете участие в моей судьбе и, как я слышал от маменьки, хотите взять меня из лейб-гвардии Измайловского в Преображенский полк под свое покровительство. Но так как я думаю, что вы уже прибыли в Москву, то надеюсь вас вскоре увидеть в Петербурге. Я к вам написал уж много писем; но не знаю, получили ли вы их. Маменька не совсем здорова, а маленькая сестрица моя недавно очень хворала. Жду, мил. г-др, вашего благополучного приезда. В заключение желаю вам всякого счастья и доброго здоровья.

Остаюсь и до конца жизни пребуду с наиглубочайшим почтением и преданностию, вашим, мил. г-дрь, послушнейшим, покорнейшим и обязаннейшим слугою»3.

Что касается самого факта эпистолярного обращения к Державину, то оно объясняется просто – Державин был хорошо знаком с Иваном Резановым, дядей нашего героя.

В возрасте четырнадцати с половиной лет, в конце лета 1778 года, Николай Резанов начинает военную службу кадетом Измайловского полка.

Русские лейб-гвардейские полки в смысле военной и социальной организации были построены по примеру западных прототипов. Самыми престижными считались три полка, созданные еще Петром Великим. Эти полки именовались по названиям подмосковных сел: Измайлово, Преображенское и Семеновское, из которых юный Петр набирал мальчишек для своей «потешной армии». Лейб-гвардейскими офицерами были в основном аристократы.

Когда Резанов начинал службу, среди офицеров его полка были представители самых знатных российских фамилий. Форма у офицеров была такой: зеленый камзол с красными обшлагами и воротником, белые бриджи. Командовал полком князь, генерал Николай Репнин, командиром кадетов был князь, майор Голицын. Среди кадетов, кстати, был и Александр Александрович Бибиков, сын умершего начальника Державина. Забегая вперед, офицеры поколения Резанова позже доблестно сражались с Наполеоном[8].

Начиная служить, нетерпеливый Резанов быстро понял, что родился не вовремя, чтобы сделать стремительную военную карьеру, – повторялась та же история, что и с его отцом. В 1774 году заключением Кючук-Кайнарджийского мира, по которому Россия получила право иметь флот на Черном море и право перехода через проливы Босфор и Дарданеллы, закончилась очередная русско-турецкая война. Восстание Пугачёва, во время которого младшие офицеры после гибели старших имели возможность подняться по служебной лестнице, было подавлено. Для армии, и в частности для измайловцев, наступил период передышки4. При этом каждый год, с 1 мая по 1 сентября, полк участвовал в маневрах, проводившихся неподалеку от Санкт-Петербурга. Зимой нижние чины полка квартировались в бревенчатых казармах в деревне Калининское, расположенной к югу от столицы, а офицеры могли жить в городе, где начинался светский сезон с балами и прочими увеселениями. Такая спокойная жизнь высшие офицерские чины вполне устраивала, но амбициозная молодежь, конечно же, мечтала о другом.

Незадолго до того, как Николаю Резанову исполнилось двадцать лет, весной 1784 года, он решил, что с него хватит пустого времяпрепровождения, и подал в отставку. Если в условиях мира рассчитывать не на что, не лучше ли попытать счастья в гражданской жизни, тем более что кое-какие связи у его семьи имелись?

Буквально накануне он получил звание майора. По Табели о рангах это звание относилось к VIII классу и соответствовало гражданскому чину коллежского асессора. Обращение к коллежскому асессору было приятным на слух – «Ваше высокоблагородие», однако сам по себе чин не приносил никаких дивидендов. Точно так же, как и многие другие дворяне, прервавшие службу, Резанов поехал в имение матери, чтобы собраться с мыслями и понять, что он будет делать дальше.

Летом столица пустела: двор, высший свет и дворяне средней руки – все устремлялись в загородные усадьбы. Можно предположить, что молодой Резанов вместе со своими младшими братьями и сестрой наслаждался всеми прелестями теплого времени года в расположенном около Пскова селе Демьянинское, которое принадлежало его матери Александре Окуневой – оно было ее приданым[9].

В 1784 году Псков был глубокой провинцией. Императрица, посетившая этот город в 1776 году, пришла к выводу о том, что Псков – это невероятное захолустье. «Заразите кого-нибудь вашим талантом и пришлите его сюда, – писала Екатерина из Пскова своему другу барону Фридриху фон Гримму. – Возможно, этот человек сможет оживить это место»5. Между тем в XV веке Псков процветал. Он торговал лесом, янтарем и дегтем. В Пскове жили богатые купцы, которые построили красивые церкви и большие особняки. Город был окружен высокой крепостной стеной и выдержал двадцать шесть осад со стороны татар, ливонцев, поляков, тевтонских рыцарей и завистливых новгородцев, которым успех соседей всегда мозолил глаза. Однако в XVIII веке Псков оказался в стороне от происходящих в мире событий. За восемьдесят лет до прибытия сюда Резанова, в июле 1704 года, Петр Первый отвоевал у шведов крепость Дерпт (ранее – древнерусский город Юрьев, а в наши дни – эстонский город Тарту), границу перенесли на запад, и Псков уже больше не имел стратегически важного положения на рубежах империи. Вся торговля шла теперь через Петербург и Кёнигсберг. По церковным записям 1780-х годов население Пскова и окрестностей составляло всего 7000 человек, в два раза меньше, чем в Средние века.

После службы в лейб-гвардейском полку молодой человек наверняка заскучал. В Петербурге газеты писали о представлениях нового Каменного театра, который был открыт в 1783 году (теперь это всем известная Мариинка), в салонах обсуждали оду Державина «К Фелице» – авангардное для своего времени произведение, в котором поэт обращался непосредственно к Екатерине, а в Пскове единственной новостью было начало строительства суда.

Будь Резанов пессимистом, он бы, вероятно, приуныл: жизнь не удалась. Но скорее он рассматривал свое пребывание в провинции как передышку перед грядущим возвращением в столицу. Незадолго до описываемых событий Гавриил Державин стал губернатором Олонца – уездного города на границе со Швецией. Спустя год, в 1775 году, Екатерина перевела его, также губернатором, в богатую зерном Тамбовскую область. Державин, умевший спокойно ждать своего часа, приобрел репутацию успешного управленца, и молодой Резанов, возможно, надеялся на то, что фаворит государыни вспомнит о нем, если понадобится к нему обратиться.

Окуневы, родственники со стороны матери, были достаточно крупными помещиками и прекрасно знали всю псковскую администрацию. Пользуясь связями, Николаю