Уйское пограничье. Книга 1. И. И. Неплюев - Александр Смольников

земли, лежащие на западном берегу Каспийского моря. С тех пор она стала утверждаться на Кавказе. Стамбульский договор существенно укрепил политические позиции России, достигнутые по заключении русско-персидского договора.

Перед подписанием, отсылая текст договора в Петербург, Иван Иванович так переживал, что одновременно отправил письма Г. П. Чернышёву и А. И. Остерману с просьбой заступиться за него перед Петром I, если тот будет недоволен. «Богом свидетельствуюсь, – писал он Остерману, – что весь смысл мой употребил сделать его императорскому величеству угодное, но как принято будет, и мог ли я предусмотреть все виды пользы, того не знаю, и сие меня мучит смертельно, и доколе не возымею на оное ответа, в страдании останусь».

Переживания его были напрасны, государь был весьма доволен результатом: Пётр Великий наградил его чином морского капитана первого ранга, пожаловав ему 400 душ в Устюжно-Железопольском уезде и велел выдать его жене и детям полное жалованье по этому чину из Адмиралтейской Коллегии сверх того, что получал Неплюев в Константинополе.

А.П. Боголюбов. Окрестности Константинополя. (1856–1857 гг.).

Примечательно, что умелый дипломат в то же время завоевал полное доверие и уважение в Константинополе: турецкий султан хвалил его при каждом удобном случае, а великий визирь Османской империи Ибрагим-паша стал другом Неплюева, подарил ему соболью шубу и коня с дорогим убором.

Когда-то в конце 1721 – начале 1722 гг. в Константинополь с царскими грамотами прибыл к султану доктор Поликала, Неплюеву было отказано в допуске вместе с ним на аудиенцию к султану. Но благодаря упорству, настойчивости, Неплюев добился другого отношения: при чрезвычайных послах – А. И. Румянцеве в 1724–1726 гг. и И. А. Щербатове в 1731–1732 гг. – он беспрепятственно допускался с ними на все аудиенции и конференции с турецкими должностными лицами.

Надо сказать, что поселённый при приезде в Константинополь в доме «без убора», Неплюев и здесь сумел так поднять свой авторитет, что в 1731 году «для приезда князя Щербатова Порта по домогательству резидента отвела в Пере два дома немалые и велено конюшню и поварню построить». Так же обстояло дело и с денежным содержанием – «кормом». По прибытии Неплюев не получил «корму», но своей настойчивостью добился его. И хотя поначалу власти отказались «давать ему корм равно с цесарским резидентом», через полгода он сумел настоять на своем, что было особенно важно в связи с принятием Петром I императорского титула.

Трудности возникали и не по столь престижным поводам. В 1726 году власти не позволили турецкому подданному вступить в должность переводчика при русской миссии. И даже на 13-м году пребывания Неплюева в Турции были возможны инциденты: при очередном осложнении отношений под благовидным предлогом у русской миссии был отобран с трудом нанятый и обустроенный загородный дом. Благодаря дипломатическому такту резидент сумел обратить этот инцидент в свою пользу: турки вынуждены были предоставить другой дом и даже «без найму».

4.3. Смерть Императора

7 (18) мая 1724 года в Успенском соборе Московского Кремля Пётр короновал Екатерину как российскую императрицу (сам он к тому моменту носил императорский титул более двух лет), однако это стало началом конца более чем 20-летних супружеских отношений. Осенью того же года государь заподозрил Екатерину в супружеской измене с её камергером Виллимом Монсом. Разрыв был молниеносным. Истинному или мнимому любовнику императрицы, обвиненному во взяточничестве, отрубили голову, которую Пётр преподнёс супруге на серебряном подносе.

– Вот тебе, Катька, подарок мой! Как ты была шлюшкой-пленницей и любовницей Бориса Шереметева, потом полюбовницей Меншикова, такой ты и осталась!

– Прости, Петруша, прости, государь мой, бес попутал меня, родной! – Екатерина стояла на коленях и со страхом смотрела на Великого Императора Руси…

Но с этого момента он отстранил Екатерину от себя, примирившись с ней только на смертном одре, умирая в агонии.

В начале 1725 года здоровье Императора резко ухудшилось, и вопрос престолонаследия стал самым обсуждаемым в придворных кругах. Ещё в феврале 1722 года Пётр отменил прежде действовавший порядок наследования престола старшим потомком по мужской линии. Теперь получить бразды правления государством мог любой человек, указанный самим императором.

Последние годы жизни Пётр I мучился от почечнокаменной болезни. Летом 1724 года приступы участились. Осенью, несмотря на возражения личного врача, царь решил проверить, как идет строительство очень важного для экономики Ладожского канала. 5 ноября 1724 года он увидел у Лахты севший на мель бот с людьми и бросился их спасать, простудился в ледяной воде и заболел.

С конца января 1725 года царь уже почти не вставал с постели, а рядом с его покоями разместили походную церковь, где он исповедался. Последние часы он лишь стонал от боли. Его левая рука была парализована, а поднять правую не было сил.

Ранним утром 28 января (8 февраля) 1725 года он умер, не приходя в сознание и не оставив завещания. В тот же день итальянский художник и скульптор Бартоломео Карло Растрелли снял гипсовые слепки с лица, рук и ног императора, сделал точные обмеры его тела.

Старая родовая знать желала видеть на престоле 9-летнего Петра Алексеевича – сына, казненного Петром I царевича Алексея. В то же время «птенцы гнезда Петрова» во главе со светлейшим князем Александром Даниловичем Меньшиковым не без основания подозревали в этой кандидатуре угрозу своему положению. Дело решила преданная покойному Императору и лично Екатерине гвардия – офицеры Преображенского полка, они явились на заседание Сената, решавшего вопрос о престолонаследии, и императрица была единогласно провозглашена «всепресветлейшей, державнейшей великой государыней императрицей Екатериной Алексеевной, самодержицей всероссийской». Кровопролития при этом удалось избежать. В тот же день 28 января (8 февраля) 1725 года императрица взошла на престол под именем Екатерины I – в России началась «эпоха императриц», продлившаяся фактически весь оставшийся 18 век.

После кончины тело царя было забальзамировано и временно выставлено в Малой зале (Скорбная зала) старого Зимнего дворца. Занималась похоронами специально созданная Печальная комиссия, которую возглавил генерал-фельдмаршал Яков Брюс.

Генерал-фельдцейхмейстер (начальник артиллерии всей русской армии) Яков Брюс, один из образованнейших людей в России своего времени, и вдова Петра Великой Екатерина вместе подошли к гробу почившего государя.

– Генерал, мы с вами приняли правильное ли решение таким образом похоронить мужа моего, Императора всея Руси?! Я не вижу в зале ни одной иконы?

– Я всё продумал, Ваше Императорское Величество. Государя мы забальзамировали, как вы изволили распорядиться, и через 42 дня пройдут его похороны.

Екатерина I, не услышав ответа, произнесла:

– Яков Вилимович, Наташа, дочь моя, при смерти, беда одна не приходит.

– Уж стараюсь, матушка, всё,