Николай Булганин. Рядом со Сталиным и Хрущевым - Евгений Васильевич Шишкин

ужинали там, потребовал от них «целования знамени», то есть вышеуказанных панталон. Когда генералы отказались, Маршал Советского Союза приказал метрдотелю вызвать дежурного офицера комендатуры со взводом охраны и дал команду прибывшему полковнику Сазонову арестовать генералов, отказавшихся выполнить приказ. Генералы были подвергнуты аресту и увезены в комендатуру г. Москвы. Утром Маршал Булганин отменил свой приказ…

– Как отреагировал вождь на пьяный разгул Министра обороны?

– На донесение Берии Сталин наложил резолюцию. Адъютанта и порученцев Маршала Булганина, не сумевших предотвратить дебош Булганина, понизить в воинских званиях и отправить для прохождения дальнейшей воинской службы в Ордена Ленина Дальневосточный военный округ. Балерин, с которыми Булганин вступает в связь, проинструктировать об их личной ответственности за недопущение появления пьяного Маршала Булганина в неодетом виде в общественных местах, за исключением гостиничного номера».

Когда я впервые прочитал такое, даже оторопел, потом расхохотался, вспомнил Н.В. Гоголя – блистательную сцену из второго тома «Мёртвых душ», где Чичиков разговаривает с генералом Бетрищевым… Эпизод у авторов «Комсомолки» также прекрасен. Теперь по порядку. В ночь с 6 января на 7 января 1948 года Н.А. Булганин был в Кремле в кабинете у товарища Сталина. Был он в обществе очень серьёзном.

6 января 1948 г. вход выход

1. тов. Молотов 22 ч. – 0 ч. 15

2. тов. Жданов 22 ч. – 0 ч. 15

3. тов. Берия 22 ч. – 0 ч. 15

4. тов. Микоян 22 ч. – 0 ч. 15

6. тов. Вознесенский 22 ч. – 0 ч. 15

7. тов. Булганин 22 ч. – 0 ч. 15

8. тов. Вышинский 22 ч. – 23 ч. 30

9. тов. Соколовский 22 ч. – 23 ч. 30

10. тов. Смирнов А.А. 22 ч. – 23 ч. 30

11. тов. Семёнов В.С. 22 ч. – 23 ч. 30

Последние вышли 0 ч. 15.

Как видим, Булганин вышел из кабинета Сталина 7 января 1948 года в первом часу ночи. Не думаю, что он бегом побежал в гостиницу «Националь», он всё же человек солидный, опять же Маршалом недавно стал, да и вышел в компании людей, не бегающих бегом… Скорее всего, он на машине отправился чинно и важно в гостиницу. Там он мог оказаться уже около часа ночи. Ещё раз замечу, что он только что простился с такими товарищами, как Берия и Вышинский…

В гостинице – внимание! – судя по всему, его дожидались две балерины Большого театра в номере 348. Как они поддерживали связь с Булганиным (мобильной связи не было)? А вдруг бы он не приехал? Или он «заказал» балерин уже после того, как появился в гостинице. Или попутно заехал в Большой театр, чтобы прихватить парочку служительниц Мельпомены. Скорее всего, они его уже в гостиничном номере дожидались и, видимо, с алкоголем и закусками. Не будет же Булганин пить не закусывая. Не по чину! Он должен был «напиться пьяным», на это тоже надо минимум хотя бы час. А потом – он же в компании двух девиц! Они уже были, наверное, без фисташковых панталон…

Далее он, в кураже удовольствия, в «одних кальсонах» рванул по этажам гостиницы. Стоп! Китель маршальский он почему-то не надел, не накинул даже на плечи. Это очень важный момент. Он вышел из номера в одних кальсонах, с голым торсом (была ли на нём обувь – неизвестно) и с панталонами одной из балерин… – почему балерины безымянные? Что, Берия, не знает, как пишутся донесения? Ещё раз стоп. Надо же было прицепить панталоны к швабре, точнее – к ручке от швабры. Поищите-ка вы в гостинице «Националь» швабру! Сомневаюсь, что там швабра стояла в каждом номере или в каждом углу на этаже. А далее – самое забавное. Около трёх ночи Булганин шнырял в кальсонах по этажам и от «каждого встречного» требовал кричать ему здравицы. Он же оголён по пояс, откуда знали бы, что это Министр обороны, тем паче, что в «Национале» селились иностранцы, это была гостиница «Интуриста». Однако встречных, по-видимому, было мало, и Булганин спустился в ресторан. Там «ужинали» – а может, всё же завтракали «генералы», ведь уже четвёртый или пятый час утра. Сколько там было генералов? Два, три, целое отделение? А имена? Генералы ж не бывают безымянными! Это ещё балерин можно без имён оставить, они тут в роли куртизанок. Но генералы, видя перед собой пьяного человека в кальсонах, вытягиваться по стойке «смирно» уж точно не будут. Уставом даже не предусмотрено. А про «целование знамени»… – тут уж совсем накручено. Генералы любому бы набили морду за такие проделки и надели бы хаму панталоны на голову… Потом якобы приехал полковник с солдатами и забрал генералов в комендатуру по приказу опять же оголённого Булганина.

Дальше комментировать этот вздор и смысла нет никакого. К тому же и ресторан в «Национале» по ночам не работал (по словам старожилов, работал до 23.00). И Берия не был полным идиотом, который будет представлять Сталину подобную чухню уже на следующий день без свидетельских показаний. Но и Сталин в этом сочинении очень хорош со своей длиннющей резолюцией. Иосиф Виссарионович даёт указание балеринам, как вести себя с Булганиным «в неодетом виде», а каких-то мелких сошек адъютантов отправляет на службу в «Ордена Ленина Дальневосточный округ». Ордена Ленина у Дальневосточного округа никогда не было! Неужели об этом не знал Сталин и его окружение?!

Эта несуразная сплетня о Маршале Булганине печаталась и в других СМИ, и книжках авторов, которые предпочитают называть себя историками. К «жёлтым» и маргинальным изданиям претензий быть не может, это их «хлеб». Но «Комсомольская правда», имеющая миллионы подписчиков, на мой взгляд, не должна печатать галлюцинации сочинителей, какими бы летописцами они себя ни мнили.

Да случись хотя бы нечто подобное с Булганиным в те годы, его бы расстреляли – он даже бы похмелиться не успел. А ещё вся бы Москва знала о его подобном фантасмагорическом загуле. Да и генералы бы не молчали: им Булганин был совсем не по душе в качестве Министра. Сотни людей оставили бы донесения, показания, ведь ещё была завязана в этом деле якобы комендатура, где всё под запись…

О нравственном и партийном состоянии быта товарища Булганина озаботился и Хрущёв: «После этого я Булганину сказал: «Негоже это». Видите, я же опять сказал. Я когда-то сказал, что собачий характер имею, а собачий характер заключается в том, что можно было бы послушать, но зная, что это неприятно Николаю Александровичу Булганину, ничего ему не говорить. Но у меня такой характер: если я, Секретарь ЦК, не скажу, так и другие не скажут, а он будет считать, что он всё может. Я ему сказал и в другой раз. Николай Александрович, не выбрасывая слово из песни, ты помнишь, в Крыму мы говорили. Это, конечно,