Воспоминания самоубийцы. Надиктовано Духом Камило Кастело Бранко - Ивона Ду Амарал Перейра

течение столь долгого времени я добровольно откладывал священный долг возрождения в новом теле, что теперь меня беспокоит, несмотря на то, что я получил необходимое образование от моих благородных наставников, чтобы, погрузившись в плоть, достаточно защитить себя для победы в великих битвах, с которыми я столкнусь на пути к духовно-нравственной реабилитации.

Я многому научился за эти полвека, проведенные в Исправительной Колонии, которая приютила меня в дни, когда слезы моей души были наиболее горячими, когда стилеты, ранящие мое колеблющееся сердце, были наиболее болезненными, а разочарования, поразившие мой дух в могиле, вырытой ужасным актом самоубийства, были наиболее жестокими. Но прежде всего я узнал то, чего не знал и что было необходимо для моей реабилитации, также я много страдал и плакал перед лицом ответственности за совершенные мной поступки. Даже наслаждаясь утешительным общением со столькими преданными друзьями и наставниками, ревностно заботящимися о прогрессе своих учеников, я проливал обильные слезы, в то время как во многих случаях уныние, эта подавляющая и проклятая гидра, пыталась остановить мои шаги на пути намеченной программы.

Я также научился уважать идею Бога, что уже стало мощной силой, защищающей меня и помогающей в борьбе с самим собой. Я научился молиться, беседуя с возлюбленным Учителем в подлинной и полезной молитве. Я много работал, ежедневно в течение сорока лет трудясь над возвышенными уроками добродетельных и мудрых учителей, чтобы из глубин моего существа возник образ смирения для борьбы с пагубной фигурой гордыни, которая на протяжении стольких веков сопровождает меня во зле и раскачивает в животном состоянии.

Под любящим влиянием легионеров Марии я также начал по складам читать первые буквы божественного алфавита любви и сотрудничал с ними в делах помощи и поддержки ближнего, посвящая себя страждущим так, как никогда не считал себя способным. Я боролся за добро, руководимый этими благородными существами, расширял деятельность как в сферах духовной работы, доступных моим скромным способностям, так и в материальном плане, где мне было позволено помогать возвращать спокойствие в материнские сердца и улыбки на детские лица после дней и ночей нетерпеливого ожидания, когда их ослабляли жар, кашель и бронхит. Даже в сердцах отчаявшейся молодежи, столкнувшейся с неблагоприятной реальностью, я смог зажечь благословенный светильник надежды, который сегодня направляет мои шаги, отводя их от предательского пути уныния, который толкнул бы их в пропасти, подобные тем, что я познал.

В течение сорока лет я неустанно трудился рядом с моими дорогими Хранителями. Я служил не только добру братскими поступками, но и прекрасному, учась у выдающихся артистов и "виртуозов" почитать истину и уважать Закон, отдавая искусству все лучшее и достойное, что можно было извлечь из глубин моей души.

Тем не менее, я никогда не чувствовал себя удовлетворенным и спокойным. В моем существе есть пустота, которая не заполнится до перевоплощения, пока я сам не убежусь в долге, который не выполнил должным образом в последнем воплощении, прерванном самоубийством. Болезненное воспоминание о Хасинто де Орнеласе и Руисе, которого я обрек на неизлечимую слепоту в порыве досады и ревности, остается неизгладимым, навязываясь чувствительным струнам моего существа как трагическое клеймо неутешного раскаяния, требуя для моей будущей судьбы идентичного наказания — слепоты, поскольку высшее испытание быть слепым я отменил при первой же возможности, данной Провидением, через самоубийство, которым думал освободиться от него, оставив, таким образом, этот долг на своей совести. Я давно должен был вернуться в плоть.

Все, чему я мог научиться в Академиях Города Надежды, было щедро дано мне великодушным руководством Колонии, которое не ставило никаких препятствий длительному обучению, которого я желал. Я даже приобрел передовые знания в психической медицине в контакте с учителями во время занятий по Науке, выполняя задания в лазаретах Госпиталя Марии Назаретской, где я служу уже двенадцать лет, заменив Жоэла, который отправился к новому земному опыту, к испытаниям, которые он был должен Закону, будучи также самоубийцей. Такая способность позволит мне стать "целителем-медиумом" позже, когда я снова буду обитать на коре планеты, где существует так много великих и тяжелых проявлений страдания для бичевания человечества, виновного в постоянных ошибках.

Мне всё ещё не хватало братского языка будущего — того бесценного стремления человечества, которому предстоит объединить в едином объятии все расы и народы, сплотившиеся для достижения общего идеала: прогресса, гармонии и цивилизации, освещённой любовью. Это было добровольное изучение, как и все остальные наши занятия, но посвящённые особенно рекомендовали нам его, придавая большое значение, поскольку этот язык, чьё символическое название совпадает с названием нашего Университетского Города — то есть Надежда (Эсперанто) — решит проблемы даже в Потустороннем мире, позволяя возвышенным Духам эффективно и блестяще общаться через литературные и научные произведения, которые земной мир получит из Невидимого в будущем через медиумов, изучивших его — для успеха в миссии, которую они должны исполнить во имя Христа и из любви к истине и искуплению человеческого рода.

Поэтому приобретение этого нового знания — языка "Эсперанто" — в Невидимом плане чрезвычайно соответствовало моим общим и особенно духовным интересам. При перевоплощении, неся его отпечаток в светящихся волокнах периспритического мозга, в подходящий момент я получил бы интуитивное побуждение вновь изучить его под руководством земных учителей. Меня также информировали, что в будущей жизни я буду медиумом, и я обязался работать после перевоплощения над распространением небесных истин среди человечества, несмотря на неудобство моей слепоты. Я глубоко размышлял о пользе универсального языка для общения между людьми и Духами, и о том, что я сам, как медиум, смогу сделать для дела братства — того же, что и у Христа — когда мой интеллект овладеет таким сокровищем. Итак, получив разрешение на обучение, я записался на факультет, где его преподавали, и с усердием посвятил себя этому благородному изучению.

Это было не просто ещё одно здание на обширном Академическом проспекте, где выстроились роскошные дворцы с величественным эффектом чистого искусства, а образец архитектурной красоты, который приводил мыслителя в состояние мечтательности и восхищения. Это был также храм, как и другие строения, и в его величественных внутренних помещениях постоянно воздавались почести всемирному братству под вдохновением Надежды, служителями добра, неутомимыми в трудах на благо и прогресс человечества.

Расположенное на краю главной артерии Астрального города, оно возвышалось на небольшом холме, окружённом садами, посылающими ароматные подношения свежему воздуху, который пропитывался приятными и чистыми эссенциями. Цветущая роща, причудливо смешанная с зелёными и полупрозрачными оттенками, полная стройных и пышных деревьев, выстраивалась вдоль аллей и небольших садовых площадей, придавая очаровательному уголку величественную идеалистичность обстановки,