Фривольное лето. Ярко горят! - Дмитрий Арканов

И, счастливо рассмеявшись, выбежала на улицу, залитую полуденным солнцем.

Вечер полностью вступил в свои права. Лесной воздух здесь, у «зелёного театра», был ещё более прохладным, чем на улицах лагеря. Поднявшийся лёгкий ветерок неспешно шелестел листвой, холодил кожу и тем самым создавал ощущение, что конец лета уже не за горами.

Деревянный помост, прикрытый сверху крышей в виде трапеции, был празднично украшен не только разноцветными лентами, но и мерцающими в сгущающихся сумерках электрическими гирляндами. Несколько прожекторов освещали сцену, заливая её ярким светом, что неожиданно придавало ей сходство с большими концертными площадками, которые я видел лишь на фотографиях в журналах — сценами, на которых блистали знаменитые музыканты, собиравшие стадионы восторженных поклонников. И это сходство лишь добавляло мне нервозности, заставляя сердце биться чаще.

Перед сценой рядами стояли деревянные скамейки, на которых уже рассаживались зрители: дети, вожатые, воспитатели, обслуживающий персонал. Всё население лагеря пыталось разместиться на ограниченном стволами деревьев-великанов пространстве.

Сегодняшний концерт был особенным — прощальным. Завтра заканчивалась смена, и все разъедутся по домам, увозя с собой чемодан воспоминаний о лете, солнце, новых друзьях и, конечно же, первой любви.

За сценой, царило волнующее, трепетное оживление. Ребята из разных отрядов, участвующие в концерте, переговаривались, распевались, повторяли движения танцев. Кто-то декламировал стихи, а кто-то репетировал сценку, то и дело поглядывая на самодельные, наспех сколоченные и раскрашенные декорации.

Мы с Мику, Алисой и Ульянкой стояли немного поодаль от остальных, стараясь сосредоточиться. Ульянка, как всегда, была полна энергии — то и дело била в воображаемые тарелки, отстукивая ритм. Алиса, прислонившись к дереву, молча перебирала струны гитары, на её лице застыло задумчивое выражение. Мику, сжимая в руках листок с текстом своей песни, нервно прохаживалась взад-вперёд, то и дело поправляя и без того идеально уложенные волосы. Я, стоявший рядом с ней, старался её подбодрить:

— Мику, не волнуйся, всё будет хорошо. Ты прекрасно поёшь, и музыка у нас замечательная.

— Я знаю, — отозвалась Мику, — просто… это так важно для меня. Хочется, чтобы всё прошло идеально.

Она замолчала, а потом, посмотрев на меня, тихо добавила:

— И чтобы ты услышал… понял…

Я ободряюще сжал её ладонь, заглянув в глаза, полные надежды. Я прекрасно понимал, о чём она. Сегодня я впервые услышу её песню, стихи, написанные ею специально для меня. Или, вернее, про меня. Про нас — про Мику и меня. Про чувства, что Мику испытывает ко мне. Не те слова, что были сбивчиво высказаны ею когда-то, на той уединённой полянке, преодолевая смущение, неловкость и внезапное косноязычие, а бережно выраженные в строках песни, что прозвучит сегодня. Слова, выверенные, обдуманные и идущие от самого её сердца. Ведь для Мику творчество — это и есть самый искренний, самый честный способ выразить себя, открыть свою душу нараспашку.

Наконец, на сцену вышла вожатая — Ольга Дмитриевна, и объявила о начале концерта. Один за другим на подмостки поднимались юные артисты. Звучали стихи, песни, кто-то показывал забавные сценки, кто-то танцевал. Каждый номер сопровождался дружными аплодисментами зрителей.

Когда Ольга Дмитриевна зычным голосом объявила, что сейчас выступит Мику с песней собственного сочинения, у меня перехватило дыхание, а по спине пробежал неприятный холодок. Мику лёгкой, почти летящей походкой поднялась на сцену. Она была в своём любимом голубом сарафане, который так красиво подчёркивал её стройную фигуру. Взяв в руки микрофон, она взволнованно окинула взглядом зал.

— Как же вас оказывается много, мне даже немного страшно… — призналась она. — Я не первый раз выступаю перед публикой, но каждый раз так волнуюсь, — голосок её дрожал, выдавая волнение. Зрители отреагировали на её слова ободряющими аплодисментами, и Мику, благодарно кивнув, продолжила: — Но главное — признаться в своих страхах, и сразу становится легче.

Сделав глубокий вдох, она, казалось, и в самом деле успокоилась, расправила плечи и уверенно посмотрела на ребят из нашей группы. Мы с Ульянкой и Алисой уже заняли свои места за инструментами.

В этот момент меня, до того просто взволнованного, вдруг охватил настоящий приступ паники. Страх сковал меня, словно ледяной панцирь. Перед глазами поплыли круги, а в ушах зашумело. Это не просто выступление, это песня Мику, её песня! Песня, которую она доверила нам, своей группе. Песня, в которой она раскрывает свою душу. И сейчас, именно я могу всё испортить. Одна неверная нота, одно неточное движение — и всё будет загублено. Я подведу не только себя, не только группу, я подведу Мику, что было хуже всего. Руки мои вдруг ослабли, сделались ватными. «Я не смогу, — пронеслось у меня в голове, — я не справлюсь…»

Но тут я вспомнил, как усердно мы репетировали, как Мику, слушая мою игру, одобрительно кивала, как хвалила меня за чёткий ритм, за моё чувство музыки. Вспомнил, как она говорила, что я — опора всей группы, что моя бас-гитара — это фундамент, на котором держится вся наша музыка. И эти воспоминания подействовали на меня, как отрезвляющий душ. Страх начал понемногу отступать, уступая место уверенности. Нет, я не могу подвести Мику. Не имею права. Я справлюсь. Я должен справиться.

Я глубоко вдохнул, выдохнул, прогоняя остатки паники, и решительно взял в руки бас-гитару. Пальцы, до этого непослушные, вдруг обрели привычную цепкость и ловкость. Я взглянул на Мику, улыбнулся ей, и в ответной улыбке прочёл не только ободрение, но и абсолютную уверенность ее во мне. «Нет, я не подведу. Не сегодня.»

Ульянка, лукаво подмигнув мне, взмахнула палочками, отсчитывая ритм, Алиса взяла первый аккорд, и… зазвучала музыка.

Бодрая, роковая мелодия, которую мы так усердно репетировали, но слова… Я замер, поражённый. Я впервые слышал эти слова, и каждое из них отзывалось в моей душе.

"Жаркий летний день, лагерь у реки,

Ты стоишь один, взгляд из-под руки…"

Мику пела обо мне. Обо мне и о себе. О нашей встрече, о наших чувствах. О том, как она готова идти за мной хоть на край света. О том, что я — её путеводная звезда. С каждым словом я всё больше понимал, как сильно она меня любит. Как глубоко и искренне её чувство. И от этого понимания у меня сладко щемило сердце.

Когда песня закончилась, зал взорвался аплодисментами. Мику, смущённо улыбаясь, раскланялась.