Ургайя - Татьяна Николаевна Зубачева

Контингента выразили благодарность, принятую с должным почтением, и отпустили на дальнейшие труды во благо Отечества. А затем началась вполне обычная рутина переклички, построения по росту — пинками и тычками, поскольку обалдуи волосатые, ну, лохмачи лохмачами, простейших команд не знают — выдача обмундирования, ну, хоть портянки наматывать умеют, в норматив, правда, ни один не уложился, так это дело наживное.

Генерал, капитан и лейтенант молча наблюдали за кипучей деятельностью обоих сержантов.

— Огонь вам в помощь, капитан.

— Благодарю, генерал. Прозвища менять будем?

Генерал вопросительно посмотрел на лейтенанта, соблюдая давнюю традицию давать первое слово младшему.

— Я думаю, — лейтенант сглотнул, справляясь с волнением. Всё-таки назначение оказалось столь неожиданным и необычным… Ну, что он после выпуска останется в училище, было не то чтобы решено, но обговаривалось, как и остальные назначения, ещё на предпоследнем курсе, но получить под начало новый курс нового отделения с новым контингентом по новой программе и… Разумеется, он мог отказаться, право трёх отказов для офицера никто не отменял, и, разумеется, не отказался. Новизна — это значительно расширенные перспективы по сравнению с устоявшимися частями, где все командные должности заняты и, пока нет войны, твоё повышение зависит не от тебя, а от чужой отставки по возрасту. А тут…и главное — он же сам практически из посёлка, отец и сейчас работает управляющим, дед, правда, уже пять лет, как у Огня, да будет ему там светло и тепло, и, приезжая на каникулы, он даже встречает кое-кого из товарищей по детским играм, и по-поселковому ещё многое помнит. И у капитана, насколько он успел узнать, та же ситуация, так что…

— Думаю, это лишнее, — твёрдо закончил он фразу. — Непонятных мало, и все… произносимы.

— Вот как? — губы генерала тронула лёгкая улыбка, а капитан кивнул. — И что же, лейтенант, вы понимаете эти… — генерал заглянул в список и с некоторой заминкой прочитал: — Чеглок… Ошкуй… Бойчак…

— Бойчак… — лейтенант улыбнулся, — знаю, драчун. Не просто дерётся, а любит драться, задирается. Ошкуй… — он замялся.

— Медведь, — улыбнулся капитан.

Генерал задумчиво кивнул и скомандовал:

— Всем стоять. Бойчак, Ошкуй, Чеглок ко мне! — на этот раз никакой заминки не было, будто эти… прозвища столь же привычны и обыденны как имена ургорских семей.

Трое парней, уже одетых почти по форме — с заправкой придётся поработать — в разножку подошли и встали перед генералом, заложив руки за спину и склонив головы. По-рабски правильно, а вот стойку пусть сразу учатся держать. Подоспевший сержант сзади лёгкими, но точными тычками заставил их выпрямиться, поднять головы и опустить руки, ну, почти по швам. Генерал внимательно оглядел стоящего справа и кажущегося коренастым из-за общей ширины, ага, тот самый… «мохнач», в центре… посуше, насуплен и ладони привычно полусжаты в кулаки, а слева, невысокий, левофланговый… и столкнулся с дерзким до наглости прицельным взглядом очень светлых на красно-буром от загара лице ясных глаз… Н-да, а прозвища, похоже, соответствуют. Проверим.

— Чеглок?!

— Я, господин, — ответил ясноглазый.

Сержант ткнул его сзади в спину и шёпотом подсказал.

— Я, господин генерал, — повторил парень.

— И что это такое? — поинтересовался генерал.

— Птица такая, господин генерал, — губы парня тронула лёгкая усмешка. — С лёту добычу бьёт. И быстрый.

Генерал кивнул. Ну, после обучения этого сбагрим Десантнику, там на своём месте будет. С остальными… посмотрим.

— В строй.

И повернулись кто как, и ушли в разножку. Генерал невольно поморщился. Капитан, лейтенант и сержанты обменялись понимающими взглядами: строевая, строевая и ещё раз строевая.

Училище Спецвойск

Когда начальство бушует, брызгая слюной, примитивно и бездарно ругаясь, топая ногами и пиная воздух сжатыми кулаками, надо спокойно переждать. Потому как рассчитано это на зрителей, а, значит, неинформативно. И чего надрывается? Зрители-то все опытные и сами умеют не хуже. Ну вот, кажется, переходит к делу.

— Нового набора не будет. «Мяса» не получим. Обходимся внутренними ресурсами. Выполнять!

— Радостно повинуемся! — выдохнул дружный хор.

Синхронно щёлкнув каблуками в строевом развороте, преподаватели, командиры курсов и классов училища спецвойск покинули кабинет начальника и в полном молчании — ибо давно известно, что только дурак говорит, что думает, а умный думает, что говорит — разошлись по своим кабинетам исполнять мудрое распоряжение. В чём его мудрость? А в неконкретности. Вводные даны, тактические задачи и стратегические цели не изменились, значит, конкретность на тебе. Получится — мудрое и предусмотрительное начальство огребёт заслуженные поощрения и награды, не получилось — огребёшь уже ты взыскания и наказания, потому как весь спрос с тупых и нераспорядительных подчинённых. Тоже тактика давно известная и отработанная до автоматизма.

У себя в кабинете командир девятого класса не меньше пяти долей простоял у окна, наблюдая строевую подготовку второго класса, совмещённую с практикой своих старшеклассников. Вмешиваться он не собирался, стимулируя своих учеников и, что ещё важнее, надзирающих за процессом капралов одним своим присутствием и напряжённо обдумывая услышанное, сопоставляя и увязывая с другой информацией, полученной из самых разных, но исключительно своих источников.

Итак, что мы имеем? Этот год дорабатываем как есть… Стоп, «мяса» не будет. Какой внутренний ресурс? Внутренняя выбраковка, и пусть тренируются на проштрафившихся. Детское «мясо» по традиции — бракуем и выбраковываем младших. А вот с женским и старым «мясом» … этих взять неоткуда. Хреново, но можно будет… пошарить в Королевской Долине. Есть там завязки. Скооперируемся с… найдём с кем, скинут нам для утилизации ненужных, тем более, что грядёт — источник достаточно надёжный — отмена льгот по налогам на рабов для Королевской Долины, продавать там не станут, и не принято, и не нужно, чтобы дворцовые тайны и секреты вылезали в рабской трепотне, а вот в счёт «патриотического долга» … есть вариант. Летняя практика… опять же своей выбраковки хватит, руки-ноги на маршах ломаются, подранков добивать — милое дело, и поединки сделать пожёстче. А вот осень… Ну, мой класс останется, даже без набора выпускной будут доучивать по-любому. Да, а вот как бы этот выпускной не оказался твоим последним. Вполне реально. И выбраковка будет — уже понятно — жёсткой, так что классы будут сливать, и… вот тут могут быть самые разные подвижки, когда пойдёт уже своя драка. И… а вот этот соратник остаётся пустым, сейчас у него выпускной, а первого же класса не будет, так что… кого-то он будет спихивать. Интересный расклад получается.

За его спиной одновременно мягко стукнула, закрываясь, дверь и прозвучал вежливый вопрос:

— Соратник?

— Да, — оторвался он от окна.

Командир пятого класса — не соперник, хотя… с новыми раскладами возможны любые варианты.

Несколько вполне обыденных вопросов и