Халатная жизнь - Зоя Борисовна Богуславская

С того дня прошло три месяца. Мой китайский друг и доктор Чен сказал, что это будет заживать четыре месяца, а в Швейцарии исследовали и пришли к выводу, что нужна серьезная операция. Они вводят между ребрами скальпель или шприц, который заполняет трещину в грудине гелем. Но за пять дней до назначенного дня я осознала, что не могу пойти на операцию, потому что израсходовала все силы из-за ужасной боли. Пошевелиться ночью я не могла, от боли я теряла сознание. Это было самое мучительное – лежа поворачиваться.

Я приняла решение сбежать, семья со мной согласилась. Сейчас я в Переделкине. Прошло три месяца, и боль уже утихает. Ослепительный июль. Впервые я в июле одна и на даче. Мои в Италии, у них там надолго арендован коттедж. Я там жила после кончины Андрея, меня увез туда Леонид в бессознательном состоянии, когда у меня уже были галлюцинации и бессонница много месяцев. Там, чтобы отвлечь меня, он заставлял меня диктовать. Он записал на магнитофон двести с лишним страниц, которые тоже, может быть, войдут в эту книгу.

А сейчас вернусь к разговору о счастье. Мне всегда казалось, что счастье мимолетно. Но есть у меня мысль, которую я считаю очень мудрой, и с ней живу уже много десятилетий. Человек бывает счастлив день, десять дней, минуту, час, больше ему не дано, но если судьба, родители одарили его счастьем испытывать это чувство за другого, то есть если ты так же можешь быть счастлив и радоваться за другого, как за самого себя, тогда у тебя счастья будет много. Я часто за других радуюсь больше, чем за себя.

* * *

Эта книга, быть может, последняя глава… то, что я не успела рассказать, то, что не нашло отражения в других моих книгах. Это подобно вспышкам фотоаппарата, который высвечивает лицо, позу, картинку, обстоятельства ярким светом на несколько секунд – и потом все погружается вновь в привычное состояние. Эти вспышки, картинки кратких воспоминаний, которые живут в моей голове, можно было бы еще назвать бегущей строкой. Это эпизоды, которые мне сейчас, в моем возрасте, вдруг вспоминаются и опрокидываются из далекого прошлого в сегодня.

Вот примеры «вспышек».

1 ноября 1974 года

Мы с Андреем живем в Доме творчества в Переделкине. Утром к нам входит Григорий Горин и говорит непривычно тихим, спокойным и медленным голосом: «Не знаю, куда кинуться, ребята, в соседней комнате повесился Гена Шпаликов».

Буднично, ни один мускул не дрогнул, таков был его шок.

Так не стало одного из самых необычных и ярких писателей и киносценаристов – Геннадия Шпаликова.

* * *

Я очень много ездила на машине, я водитель с сорокалетним стажем и даже участвовала в гонках. Это была шоссейная кольцевая гонка в Латвии. У меня есть повесть «Гонки», как я влюбляюсь в гонщика, и так далее. Не я, а моя героиня, конечно. И вот, когда я возвращалась поздно вечером в Переделкино и шел дождь, я не могла давить те стаи лягушек, которые по теплому дождю по шоссе переходят дорогу. Ну как идти по этой стае! Не могла, и все. И в какой-то момент нынешнего времени я увидела, что нет лягушек. Как это? Я стала интересоваться, а куда делись майские жуки, стрекозы, лягушки? А лягушки как-то первые делись куда-то? А в Переделкине всегда это было. И я вычитала, что лягушки первые уходят, если есть в почве хоть капля металла цинка или что-то. Если с вашей усадьбы или с дачи ушли лягушки, значит, там переменилась экология, но еще не до такой степени, чтобы сосна не росла. Мне так понравилось, что они самые чувствительные, что они первые дают тебе крик о помощи.

* * *

Человек имеет судьбу, и предопределено, что с ним может быть, что нет. Я верю в судьбу, верю в предназначение. К сожалению, я не религиозна. Я не верю, что кто-то вершит нашей судьбой, не верю. Поэтому я не модный сегодня человек, я не могу понять, почему расплачиваться должно людское сообщество невинными детьми, убитыми в газовых камерах. Я не понимаю, если бы Он существовал, Он бы так не решил. Я просто в это не верю.

Глава 2

Почти дневник

28 сентября 2014 года

Сегодня 28 сентября. Эти дни были у меня очень хлопотные: вчера была на приеме в честь матери Лени Огородникова, Инны, которой исполнялось 90 лет. В ЦДЛ организовали очень большой прием. Я вспоминаю то время, когда мы с ней были знакомы, и ЦДЛ был наше любимое место.

И теперь я с этим человеком, Леонидом Огородниковым, встретилась в Италии. Он оказался довольно дружен с моим Леонидом по каким-то совместным делам. И получилось, что мы летели вместе на самолете туда, и он летел уже с другой семьей, была молоденькая женщина Катя, прелестная, и малыш. Надо было посмотреть на Леонида, чтобы понять, что когда уже существует малыш, то это намертво скрепленные отношения, потому что детей он действительно обожает. Но это к делу не относится.

Мой Леня с Настей должны были уехать на тренировки в Канаду, это уже началась история с Ironman, и, конечно, тут уже никакие препятствия на пути не были значимы для Леньки. Ironman и то, что он это может выдержать, действительно фантастическая история, в его возрасте абсолютно раздвинула все рамки его дел, его жизни, его расписания. Это на первом месте, и вокруг этого уже сосредоточивались другие дела и возможности. В конце концов он там стал занимать среди тысяч людей чуть ли не четвертое, пятое, а однажды, по-моему, и третье место занял. И вот в этот момент, когда я это диктую, он уехал на последнее такое, я надеюсь, уже соревнование, полную дистанцию Ironman, как они называют, где надо без перерыва четыре километра, по-моему, плыть, сразу 180 километров преодолевать на велосипеде, а потом бежать марафон, 42 километра. Я не понимаю, как вообще можно в его возрасте, притом что он Геркулесом не был никогда. Но не важно, он преодолевает и горд, и в каком-то смысле, конечно, это дает ему силу веры в себя.

Хочу сказать о вечере вчерашнего дня. Я пошла на спектакль «(М)ученик» в Театре Гоголя в постановке Кирилла Серебренникова[63]. Там уже был мой личный творческий вечер, прошедший довольно успешно, как я узнала потом. Во время вечеров я никогда не понимаю, разговаривают или молчат в зале, сама себя я не слышу, не помню, что я говорю и как отвечаю. С интересом обычно читаю потом запись, а тут был прямой эфир