Политическая история Финляндии 1809-2009 - Осмо Юссила

в соответствии с новыми представлениями о конституции, требовалось одобрение их земскими чинами. С этой целью сенат разработал широкую программу реформирования законодательства. Вопрос о созыве сословного собрания (или, как теперь говорили по-фински, о созыве сессии парламента) приобрел актуальность и стал объектом всеобщего внимания. В этой связи особое значение имела речь профессора Ф.Л. Шаумана на празднике, организованном университетом в 1857 г. по случаю коронации. О сословном собрании, созванном в Порвоо в 1809 г., начали говорить как об историческом прецеденте. Р.В. Экман написал картину, изображающую его открытие. Юрьё-Коскинен напомнил присутствовавшим слова Александра I о возведении Финляндии в «достоинство нации».

Преемник Гартмана на посту начальника финансовой экспедиции Фабиан Лангеншёльд вначале высказал идею о созыве сеймовой комиссии. Несмотря на протесты генерал-губернатора Берга, император одобрил эту идею, причем Бергу пришлось подать в отставку. Для успокоения общественных страстей на его место был назначен «кроткий» генерал Рокасовский, пользовавшийся расположением финнов. Комиссия вызвала как в сенате, так и в общественных кругах критические настроения и неприятие: считали, что ее созыв противоречит конституции, и опасались, как бы она не подменила собою сейм. Как говорилось выше, недовольство вылилось в первую в Финляндии политическую демонстрацию, участники которой скандировали лозунг «Да здравствует конституция!». Для нормализации ситуации по предложению Лангеншёльда император дал разъяснение, согласно которому задача комиссии состояла лишь в подготовке дел для будущей сессии сейма. Это подействовало успокаивающе на настроения, и, когда Рокасовский приехал в Хельсинки с обещанием созвать сессию сейма, страсти окончательно улеглись.

Созыв сейма все еще оставался проблематичным ввиду международного положения и ситуации в России. Разрешение на созыв сессии сейма в Финляндии сделало бы более настойчивыми требования учредить аналогичный орган в России. Остроту этой проблемы по инициативе финляндских советников пытались сгладить, доказывая как императору, так и общественности (через российскую печать), что в Финляндии речь шла не о собрании, подобном сессии шведского риксдага, но лишь об отвечавшем традициям монархии сословном съезде, консультативном по своему характеру. Генерал-губернатор Берг считал, что на императора попусту оказывают давление, и не видел ничего крамольного в том, чтобы позволить финнам проводить сословные собрания, коль скоро таковые проводились и в Лифляндии. Влияние скандинавизма[32] ощущалось также в Финляндии. Война породила идеи нейтралитета и мечты о флаге (своем торговом флаге). Ситуация в Польше обострилась, и Финляндию сравнивали с нею. Даже император Александр II называл Финляндию «маленькой Польшей». Когда вспыхнуло польское восстание, в Петербурге ситуацию в Хельсинки расценили как критическую — настолько, что подумывали об объявлении в Финляндии военного положения. В итоге все же было принято компромиссное решение: открыть сессию сейма, но одновременно продемонстрировать военную мощь России, организовав в Хельсинки парад. К тому же ко времени открытия сессии на случай возникновения беспорядков вблизи мест сбора делегатов было выставлено военное охранение. (В интересах безопасности вначале сессию собирались провести в Выборге. Решающим для выбора в пользу Хельсинки стало мнение генерала Норденстама, считавшего, что проведение сессии сейма в Выборге дало бы повод говорить, что она работает под пушками.) Как церемония открытия сессии, так и сами заседания прошли под контролем генералов Рокасовского и Норденстама, а также помощника министра статс-секретаря, подпоручика Шернваль-Валлена, без особых помех. (Шернваль-Валлен был своего рода эмиссаром Армфельта.) Единственным камнем преткновения стали споры относительно права представительства для финнов, находившихся на службе в России.

Поскольку к визиту императора в сенат в 1856 г. было приурочено представление программы развития экономики, финляндские советники (Армфельт, Снелльман) намеревались заодно представить и ту политическую программу, которую Берг отклонил ранее, в том же 1856 г. Император пообещал, что некоторые пункты в конституционных законах, которые не отвечали новому положению Финляндии, будут пересмотрены: это касалось расширения прав земских чинов на контроль за исполнением бюджета, восстановления их права законодательной инициативы, созыва сессий сейма, которые стали бы регулярными.

Программа реформ 1856 г. в протоколе сената

Как в исследованиях по истории Финляндии, так и в школьных учебниках Александра II титулуют не иначе как либералом. Даже на страницы авторитетных диссертаций проникло утверждение, что либерализм пришел в Финляндию потому, что Александр II был либералом. После упоминания о его восшествии на престол в основном далее излагают следующее: при посещении Хельсинки весной 1856 г. он продиктовал для протокола сената широкую — либеральную по своей сути экономическую программу. Программа включала лишь пять в общих чертах изложенных пунктов, но зато была важной. В соответствии с ней сенату надлежало вносить предложения о содействии развитию торговли и мореходства с целью устранения ущерба, причиненного войной; о содействии развитию промышленности; об открытии школ в сельских общинах; учредить комитет, который занимался бы вопросами развития транспортных связей, и вносить предложения о повышении окладов чиновникам.

На программу ссылаются как на «важную», но нигде не говорится, откуда и каким образом возникла «столь важная» программа. Читатель может подумать, что император вынул ее из собственного кармана прямо в сенате или написал в санях на пути из Петербурга в Хельсинки. Конечно же, все было не так. Выработке программы предшествовал долгий и кропотливый процесс подготовки, в котором принимали участие многие талантливые государственные мужи того времени во главе с Л.Г. фон Гартманом, Александром Армфельтом и генерал-губернатором Бергом. Главным идейным вдохновителем программы был, собственно говоря, Гартман, которого характеризовали в Финляндии как крайнего консерватора. Итак, эту дальновидную программу реформ, о которой пишут как о либеральной, подготовили главным образом консервативные представители старой системы! Мало кому приходит в голову, что, например, Гартман был весьма гибким политиком и умел быстро приспосабливаться к новым условиям и что на этом этапе он отнюдь не потерял желания и способности разрабатывать программы в духе времени. С Гартманом на подготовительной стадии сотрудничал Казимир фон Котен, также снискавший славу убежденного консерватора. К работе над программой были привлечены такие водные сенаторы, как Меллин и Рихтер. В Петербурге Армфельт читал и правил проекты, а также загодя представлял их императору. Собственно, процесс подготовки программы, этап за этапом, начиная с первых проектов Гартмана и до окончательного варианта на французском языке, рассмотренного и утвержденного Бергом, можно со всей наглядностью проследить по документам из собрания Армфельта.

Проект программы реформ был значительно шире окончательного ее варианта, продиктованного для протокола. Предполагалось провести также политическую реформу, в особенности в административной сфере: выдвигалась цель отставить генерал-губернатора от гражданской администрации или, по крайней мере, назначить некий совет старейшин в качестве органа контроля за его деятельностью. Судебный департамент сената должен был быть преобразован в самостоятельное учреждение — верховный суд. В результате