Все под контролем - Том Саттерли

Черная гранитная стелла, стоящая в тихом внутреннем дворике в пункте постоянной дислокации, расположенном в глубине леса в Форт-Брэгге, служит напоминанием о том, насколько смертоносными могут быть операции. Подобно мемориалу в память о войне во Вьетнаме в Вашингтоне, на блестящем темном камне высечены имена бойцов Подразделения, погибших при выполнении своих задач, в том числе и при попытке освобождения заложников в Иране. Имена погибших из других подразделений Сил специальных операций, работавших вместе с Подразделением, таких как рейнджеры и армейский спецназ, высечены на других близлежащих мемориалах. Внутренний дворик спроектирован таким образом, чтобы звуки отдавались эхом, что заставляет посетителей говорить тише в знак почтения к павшим.

Я знал, что публика никогда не узнает большинство имен на мемориале Подразделения, как и о тех «маленьких войнах», которые оно постоянно вело по всему миру против террористов и преступников. Операторы Подразделения гордились тем, что были «тихими профессионалами», которые занимались своим делом, не стремясь к публичности или общественной благодарности.

Большинство операций были строго засекречены и никогда не попадали в газеты или на телевидение. Если все же что-то попадало в новости, Пентагон, публично не признававший существование Подразделения, приписывал ее другим армейским подразделениям или даже военнослужащим других стран. Секретность и аура неуязвимости были важной частью культуры Подразделения, которая прививалась с самого первого дня обучения на курсе боевой подготовки операторов (КБПО). Нас учили, что мы можем достичь всего, и мы тренировались визуализировать победу и никогда не терпеть поражение. Если по какой-то причине существовала вероятность неудачи, мы представляли, как преодолеть эту проблему. Мы были непобедимы. Никто не мог нас тронуть.

*****

Большинству оперативных сотрудников было за тридцать. Подразделение искало зрелых воинов, способных принимать молниеносные решения, не имея всего объема информации, и в самой динамичной и опасной обстановке в мире. Кроме того, — и это уникально даже среди других частей Сил специальных операций, — мы должны были уметь делать это самостоятельно, не нуждаясь в указаниях вышестоящих чинов.

Подразделению также требовались отличные воины на поле боя — физически сильные и исключительно хорошо обученные убийцы, а также сильные лидеры и инструкторы, объединенные в единое целое.

Хотя в эскадроне могло быть до шестидесяти человек, включая специалистов по проникновению на высокозащищенные объекты, медиков и других специалистов, Подразделение обычно действовало небольшими группами. В зависимости от задачи это могло означать, что на вражеской территории работали всего один-два оператора, практически не имея резерва или местной оперативной поддержки. Поэтому каждый оператор должен был уметь планировать и выполнять задачи, которые в других частях могли поручаться нескольким людям — концепция, известная как «умножение сил»[8].

В ходе психологического тестирования кандидатов также оценивали на предмет их моральных и этических качеств. Война, как никакой иной опыт, проверяет характер человека. Действуя самостоятельно, без надзора и даже без свидетелей, Подразделение должно было полагаться на то, что его бойцы будут вести себя так, словно находятся под микроскопом, будь то соблюдение правил ведения боевых действий или международного права.

Психологическая экспертиза проводилась не только для того, чтобы определить моральный компас потенциального оператора. Она также была призвана определить, кто, будучи выходцем даже из элитных солдат, способен выполнять обязанности, требуемые от воина Подразделения.

Одной из таких задач была способность убивать без колебаний. Различные исследования показали, что даже в условиях напряженной борьбы подавляющее большинство бойцов не будут стрелять в противника[9]. В сражениях, где большая численность солдат противостоит другому большому количеству военнослужащих, этот феномен не так важен с военной точки зрения: солдат, готовых убивать, все равно достаточно.

Однако если небольшая группа, скажем, из четырех человек, входит в дом, где в комнатах, за дверями скрываются несколько террористов, возможно даже в присутствии заложников, каждый человек должен быть уверен, что он, не дрогнув, сделает выстрел на поражение. Невыполнение этого требования может привести к гибели не только застывшего оператора, но и его товарищей, а также заложников.

Иногда эту проблему можно было преодолеть с помощью тренировок, однако не каждый боец спецназа был психологически готов к убийству, особенно во время ближнего боя в помещениях — отличительной черты операций Подразделения. А поскольку на оценку, оснащение, обучение и поддержку оператора уходило много ресурсов, Подразделению и его психологам имело смысл пытаться выявить, кто сможет справиться со стрессом и ответственностью за принятие столь важного решения.

Одним из основных навыков, необходимых для выполнения служебно-боевых задач, была инстинктивная точная стрельба. Операторы Подразделения славились своей смертоносной меткостью при стрельбе как из винтовок, так и из пистолетов. Умение правильно распознавать и уничтожать вражеского бойца с близкого расстояния, не причинив при этом вреда ни в чем не повинным людям, находившимся поблизости, делало его критически важным.

Однако в том, как операторы Подразделения научились вести огонь так хорошо, как они это делали, не было никакого волшебства. Отчасти это была практика, но в основном все заключалось во внимании к тому, чтобы раз за разом правильно выполнять базовые навыки.

Об этом свидетельствовал плексигласовый ящик, стоявший в главном корпусе: имевший размеры примерно два на два фута в длину и ширину, и четыре фута в высоту, он был на одну половину заполнен латунными гильзами от автоматического пистолета.45-го калибра, который предпочитали операторы Подразделения, а в другой его половине лежали гильзы от винтовки калибра 5,56-мм. В ящике были тысячи гильз, которые, как мне сказали, представляли собой среднее количество боеприпасов, которые кандидат должен был расстрелять за время своей подготовки.

В первый же день мы начали с основ меткой стрельбы из винтовки, заново научившись держать и стрелять из оружия, отрабатывая выстрелы «всухую» без боевых патронов тысячи раз из различных положений — стоя; стоя на коленях; сидя; лежа… Мы учились каждый раз класть руки на оружие абсолютно одинаково, держать руки и ставить локти без отклонений. Мы отрабатывали правильное дыхание — нажимать на спусковой крючок на выдохе. Снова и снова мы концентрировались на выравнивании прицела и контроле за спусковым крючком, нажимая на него, а не дергая. И наконец, отрабатывали, как восстанавливать прикладку после каждого выстрела, чтобы быть готовым стрелять снова.

Только отточив основы стрельбы, мы отправились на стрельбище и начали использовать боевые патроны. Начав с медленной прицельной стрельбы, мы перешли к «контролируемым парам» — производству двух последовательных выстрелов с использованием переднего и заднего прицелов. Затем мы перешли к т. н. «двойным касаниям» — производству двух выстрелов подряд, но только с использованием переднего прицельного приспособления, что делать было быстрее, но контролировать сложнее.

Отточив технику стрельбы из винтовки, кандидаты затем повторяли