Журнал «Парус» №71, 2019 г. - Геннадий Петрович Авласенко

И.В. Стоп-стоп-стоп!.. Алексей Николаевич, давайте все расставим по своим местам, чтобы не запутать читателя. Да, когда-то мы беседовали с Вами о «технике литературы». И мне казалось, что Вы относились к этой «технике»… немного снисходительно. Кажется, Вы сравнивали её с умением скульптора держать в руках резец. А «Труса», «Балбеса» и «Бывалого» Вы называли «векторными типажами», которые помогают создавать, если так можно выразиться, психологический объем текста на контрастах характеров… Вы находили эти «векторы» даже в «Войне и мире» Льва Николаевича Толстого. Теперь же Вы говорите о каких-то «чудовищах». Извините, но что изменилось?

А.Н. Ничего. В данном случае мы рассматриваем с Вами виды магизма, которые используют в литературе, и говорим о втором из них. Я по-прежнему не вижу в «технике литературы» ничего дурного, если пользоваться ею достаточно аккуратно. Например, «техника» отлично работает как некий «костыль», когда писатель «споткнулся», но если ею пользоваться постоянно, пытаясь подменить писательскую интуицию, писатель превращается в графомана.

И.В. Задам вопрос иначе: тогда чего Вы боитесь? Или есть еще и третий вид магизма?

А.Н. Уверен, что да. Мы все слышали такое выражение: «жить в век скоростей». Но скорости становятся все больше и ни у добра, ни у зла нет времени на беседу с человеком. Важность результата убивает процесс – и беседа (я имею в виду чтение книги как беседу автора и читателя) превращается в процесс промывания мозгов…

И.В. …и в процесс развлекания мозгов, щекотания их «сюжетиками»…

А.Н. Ну, это как бесплатный сыр в мышеловке. А в сумме это очень похоже на падение с дуба, когда кажущаяся свобода падения выдается за подлинную свободу выбора. Мне не хочется лезть в дебри современной литературы, но сегодня, на мой взгляд, от ее авторов сильно попахивает именно третьим видом магизма. То есть и писатель, и читатель – оба! – должны проглотить предлагаемую и безоговорочную истину, примерно так же, как глотают некую магическую таблетку. Скушал – и все становится понятным: вот тут добрые ребята, а вот тут – злые. А еще хорошим ребятам нужно открыть некую тайну и обязательно победить злых. В общем, все происходит по старому политическому рецепту, «главное, ввязаться в драку».

Улыбнусь: потому и я, в общем-то, довольно свободолюбивый кот, который любит прогуливаться по цепи и рассказывать сказки, вдруг понимаю, что человек перестает быть свободным.

И.В. Может быть, не все так трагично, Алексей Николаевич? В конце концов разве человек – это всего лишь пасущаяся на лугу невинная овечка? Подумайте сами: если человека оставить таким до примитивизма свободным на протяжении всей его жизни, что он получит в итоге? Знаете, иногда я жалею, что я – немного не энтомолог. Но попробую побыть в роли писателя. Представьте рассказ о том, как древнее племя дикарей однажды отдыхало возле костра, и внимание людей привлек полет прекрасной бабочки. Утром, восхищенные ее красотой, первобытные люди пошли за ней. Они шли очень долго, пересекали горы и мерзли на перевалах, они переплывали реки и теряли своих друзей, но в итоге пришли в прекрасную долину. Она была похожа на рай. И тогда бабочка исчезла.

Уважаемый Алексей Николаевич, я хочу сказать, что становиться кем-то – это значит меняться, а меняться – значит совершать усилия в сторону неких изменений. Да, что-то или кто-то провоцирует возникновение этих изменений и человек не всегда свободен в первопричинах своего поступка. Но разорвите мир причинно-следственных связей – и Вы получите хаос. Причиной начала изменений может быть, например, и удар кувалды по металлической заготовке варварского меча, и слабый взмах руки Римского папы, благословляющего крестоносцев на поход в Иерусалим, и полет бабочки. Но суть в том, что я верю: человек очень хорошо защищен от всяческих «магий». Легко допускаю, что они есть, но не переоцениваю их. Еще я уверена, что абсолютная свобода – иллюзия, а воплощаемая свобода – я имею в виду труд, усилие и преодоление – и есть то настоящее, что пробивает дорогу в Царствие Небесное. Евангельскую притчу о талантах Вы, надеюсь, помните?

А.Н. Помню. И я даже верю примерно так же, как и Вы, то есть не превозношу свободу человека до небес абсолютной неприкосновенности. Но я все-таки разделяю полет бабочки и удар молота по заготовке варварского меча.

И.В. Улыбнусь: Вы – идеалист.

А.Н. Улыбнусь в ответ: кто-то должен им быть…

И.В. Что ж, а кто-то должен просто задавать вопросы и придерживаться «золотой середины». Кстати, Алексей Николаевич, не иронизируя над Вашей фамилией, все-таки хочу спросить, как Вы думаете, какого окраса был сказочный пушкинский кот?

А.Н. Если не ошибаюсь, черный…

И.В. Я тоже так думаю. А еще я вдруг вспомнила общеизвестную черную комнату, в которой необходимо найти кого-то пушистого. Поэтому давайте я задам Вам очень простой вопрос. Самый-самый простой в мире вопрос…

А.Н. Какой?.. Кстати, я не верю в человеческую гениальность, я верю в умение человека задавать простые вопросы и находить на них простые ответы.

И.В. Спасибо, могу воспринять это как комплимент? Мой вопрос действительно очень прост: как стать писателем, Алексей Николаевич? Снова напомню Вам, что кто-то из нас двоих настаивал именно на таком заглавии. О трех видах магизма в литературе – просто сказочном, «технологическом» и чисто писательском (в виде таблетки «истины») – мы с Вами уже немного поговорили. Чтобы облегчить читателю его задачу, давайте приведем хотя бы один пример. Итак, сказочный магизм, который Вы даже рекомендуете использовать… Пример, пожалуйста.

А.Н. Сравните две книги: «Архипелаг ГУЛАГ» Александра Солженицына и «Мастера и Маргариту» Михаила Булгакова. Чисто «сказочная» «Мастер и Маргарита» рассказывает нам о трагических тридцатых годах прошлого столетия несоизмеримо больше «ГУЛАГа». Книга Булгакова тоньше, глубже и светлее. А еще она несоизмеримо человечнее, даже несмотря на то, что один из ее героев – Воланд.

И.В. Вот уж не знаю, насколько Булгаков «светлее»… Но, Вы считаете, действительно уместно сравнивать эти две – такие разные – книги?

А.Н. А в чем они разные, почему они разные и зачем они разные? Не в том ли состоит суть этой «разности», что в «ГУЛАГе» мир поделен на черное и белое, а в «Мастере и Маргарите» этого попросту нет? И не в том ли, что написавший в 60-е «ГУЛАГ» Солженицын не видел дальше собственного носа, а работавший в 30-е над «Мастером и Маргаритой» Михаил Булгаков рассказал нам, как закончится СССР и кто именно его закончит?..

И.В. Мне уже известна Ваша