Пропавшие без вести. Хроники подлинных уголовных расследований - Алексей Ракитин

что он при микроскопическом исследовании обнаружил повреждения, соответствовавшие странгуляционному следу. Спилсбери достойно вышел из непростого на первый взгляд положения и доказал, что то, что эксперт защиты называл «странгуляционным следом» на самом деле таковым не является. В интернете достаточно материалов по поводу этой экспертизы, так что все заинтересовавшиеся вполне могут углубиться в изучение этих деталей самостоятельно.

Слева: перед зданием суда в дни процесса над Торном. Справа: 13 марта 1925 г. Норман Торн занял свидетельское место, чтобы дать показания в собственную защиту. Адвокат советовал ему этого не делать, но Норман решил пойти своей дорогой.

Присяжные удалились на совещание в 17:12 16 марта 1925 г., а уже в 17:40, то есть через полчала, вернулись с вердиктом. Норман Торн признавался виновным по всем пунктам обвинения и не заслуживал снисхождения. Судья приговорил его к повешению 22 апреля 1925 г. По иронии судьбы это был 27 день рождения Элси Кэмерон.

Приговор в назначенное время был приведён в исполнение. Вины своей Торн не признал и умер, не раскаявшись.

История отношений Элси Кэмерон и Нормана Торна интересна именно своей обыденностью. Каждый из них считал, что может без особых последствий манипулировать другим в своих узко-эгоистических интересах. Удивляет готовность женщины использовать ложные заверения о собственной беременности для достижения сиюминутных целей. Неужели здравый смысл не подсказывал Элси, что маленькая ложь всегда порождает большое недоверие? Неужели она всерьёз считала, что вынуждая мужчину жениться на себе против воли, она куёт будущее счастье? О чём думал Норманн, человеку, находящемуся в здравом уме, вообще вообразить сложно. Норман, по-видимому, отправился на встречу с Бесси Колдикотт и её матерью уже после совершения убийства с целью обеспечить себе alibi. Потом вернулся и принялся в ночной тиши расчленять тело, пилить ножовкой шею и бёдра. И после этого целый месяц ходил, лучезарно улыбаясь журналистам и соседям, недоумённо пожимал плечами и сокрушался: «Не понимаю, что могло приключиться с Элси!»

Даже если признать, что Элси глупо себя вела, была сумасбродной неврастеничкой и эгоисткой до мозга костей, оправдать поведение Торна невозможно. История их отношений — это история двух несгибаемых психопатов, в которой никто не поступался своими интересами и ни в грош не ставил чужие.

Вместо «Ромео и Джульетты» в школах надо рассказывать вот именно такие истории, дабы подрастающие детишки с бушующими в крови гормонами ясно понимали, как жить нельзя.

1937 год. Подарок на Рождество

Хорошо ли быть внуком и правнуком богатых и широко известных предпринимателей? Наверное, хорошо, по крайней мере в этом убеждено абсолютное большинство небогатых и никому не известных обывателей! Ну, в самом деле, у такого внука и правнука должно быть много денег, красивая, интересная жизнь. Такой человек может легко и непринуждённо общаться с такими же точно богатыми и известными людьми… он может иметь возможность легко и непринуждённо кататься по миру… пить и есть вкусное… «закидываться» необычным… наконец, менять любовниц, как перчатки. И делать это тоже легко и непринужденно.

Ничего не забыл?

Ах да, такого человека могут похитить с целью получения выкупа. Такая опция тоже предусмотрена в лёгкой и непринуждённой жизни внуков и правнуков богатых людей.

В субботу 15 декабря 1935 года 20-летний Фредерик Милн, проживавший в доме № 157 по Восточной 37-й стрит в Нью-Йорке (East 37th street) в районе Мюррей-хилл (Murray hill) на Манхэттене, получил письмо. Судя по штемпелю, оно было отправлено из городка Пукипси (Poughkeepsie), расположенного в 90 км севернее Нью-Йорка. В конверте находилась рождественская открытка за 10 центов, изображавшая Санта-Клауса в повозке с оленями, а вокруг открытки оказался намотан сильно помятый кусок жёлтой обёрточной бумаги. Расправив его, молодой человек прочитал текст, составленный из газетных букв и слов.

Послание гласило: «Ваш брат не находится в Филадельфии. Мы взяли его в деревне, но мы вернём его живым, если вы будете следовать [указаниям] письма, которое мы пришлём. Наличные деньги должны поступить из Нью-Йорка. Поддерживайте связь с дедом по телефону. Письма будут подписаны Цвитлер». (Дословно на языке оригинала: «Your brother he isn’t in Philadelphia. we got him out in the country, but he will be returned living if you will follow the letter we will send you. Available cash must come fron New York. Keep in touch with your grandfather and phone. The letters will be signed Zwitler.»)

Фредерик моментально понял, с чем имеет дело, и помчался звонить в полицию. Когда там узнали, что речь идёт о похищении Калеба Милна Четвёртого (Caleb J. Milne 4th), принадлежавшего к роду известных филадельфийских магнатов Милнов, управляющих почти столетие текстильным бизнесом по всему Восточному побережью Соединённых Штатов, то начался переполох.

Фред Милн.

Для полноты картины следует отметить, что с начала 1932 года в США отмечался необыкновенный рост криминального промысла, связанного с похищением людей и получением выкупа за их последующее освобождение. Возникновение моды на такого рода деяния связывалось с похищением «ребёнка Линдберга», в ходе которого злоумышленник сумел получить значительный выкуп и избежать наказания [по крайней мере так казалось на протяжении довольно долгого времени]. В 1932—35 годах в среднем в стране каждые 10 дней фиксировалось 11 похищений людей. Разумеется, не все они привлекали внимание общественности, поскольку по закону больших чисел их подавляющее большинство было довольно банально и малоинтересно, но посягательства такого рода на людей богатых или известных привлекали огромный интерес публики.

Калеб Милн Четвёртый, насколько можно было судить по первоначальной информации, являлся мужчиной ярким и, как говорят некоторые женщины, интересным. Он изучал бухгалтерское дело и успешно его освоил, после чего некоторое время поработал клерком в банке «J. P. Morgan & Co.», но оставил это поприще как скучное и недостойное. Он решил попробовать себя в роли бродвейского актёра и устроился в труппу театра «Civic Repertory Theatre». Ему вроде бы прочили большое театральное будущее, и режиссёр Ева Ле Галлен (Eva Le Galllenne), когда к ней обратились полицейские и репортёры, нашла для Калеба массу в высшей степени хвалебных эпитетов.

Калеб Милн Четвёртый.

И вот такой необыкновенный человек стал жертвой жестоких похитителей… Случившееся с Калебом Милном Четвёртым определённо должно было понравиться американцам!

Уже в первые часы расследования — речь идёт о второй половине дня 15 декабря — была получена любопытная информация, которую можно было трактовать по-разному, и сложно было понять, что именно за нею скрывается.

Прежде всего миссис Тэбел (Tabbell), владелица дома № 157 по Восточной 37-й стрит, у которой братья Милны арендовали апартаменты, сообщила полицейским, что во второй половине дня 14 декабря — то есть за несколько часов до предполагаемого времени исчезновения — Калеб Милн обратился