Рязанский след на орбите «Бурана» - Александр Фёдорович Агарев

проходил подготовку в качестве бортинженера КК «Союз-Т» по программе первого испытательного полёта вместе с Ю. Малышевым. Второй космический полёт состоялся 5–9 июня 1980 г. В.В. Аксёнов стал бортинженером «Союза Т-2», «Салюта-6».

Во время полёта вместе с Ю. Малышевым космонавты впервые испытали новый космический корабль «Союз-Т», который в 1986 году был заменён на «Союз-ТМ» и является основным кораблём нашей космонавтики. Первые испытания КК сопровождались неожиданными отказами и нештатными (аварийными) ситуациями. Именно В.В. Аксёнову как бортинженеру пришлось заниматься их устранением. На усовершенствованных кораблях были установлены новые системы сближения и стыковки, радиосвязи, аварийного спасения, а также новая комбинированная двигательная установка и парашютная система.

Более трёх десятилетий проработал в ОКБ-1 им. С.П. Королёва В.В. Аксёнов – дважды Герой Советского Союза (1976,1980), кавалер двух орденов Ленина, кавалер ордена Карла Маркса (ГДР, 1976), космонавт 2-го класса (1980), полковник-инженер запаса, кандидат технических наук.

В октябре 1988 г. Владимир Викторович ушёл из отряда космонавтов, но связь с отрядом не прерывалась никогда. Работал директором Государственного научно-исследовательского центра по изучению природных ресурсов, генеральным директором НПО «Планета». В.В. Аксёнов удостоен Золотой медали «За заслуги в развитии науки и перед человечеством» (ЧССР), награждён Золотой медалью имени В.Ф. Уткина как уроженец Касимовской земли и как первый рязанский лётчик-космонавт (2005 г.).

В музее имени К.Э. Циолковского в селе Ижевское Спасского района Рязанской области находится спускаемый аппарат «Союз-22», на котором наш знаменитый земляк работал в космосе 5–9 июня 1980 г. совместно с Юрием Малышевым.

B. В. Аксёнов – частый и желанный гость на Рязанской земле. И есть немалая его заслуга в том, что уникальный отечественный космический комплекс «Буран» осуществил свой легендарный, пусть и единственный, космический полёт и помог выстроить надёжный фундамент из теоретических и практических научно-технических разработок и достижений для последующих – смелых, опережающих время научно обоснованных технологических прорывов в сфере освоения космического пространства отечественным космическим комплексом.[33]

В своей книге «Дорогами испытаний» В.В. Аксёнов вспоминает[34]:

«После второго космического полёта я вернулся в нашу лётно-испытательную службу, в свой отряд космонавтов-испытателей и полностью окунулся в текущие дела нашего предприятия. Шла интенсивная работа над новыми космическими программами – по новой космической станции «Мир» и по новой тематике для советской космонавтики – созданию советского варианта космического корабля «Шаттл», который получил название «Буран». Программа создания новой орбитальной станции «Мир» имела характер естественного развития в направлении орбитальных станций и полностью поддерживалась специалистами нашего предприятия. Этого же нельзя сказать об отношении к программе «Буран».

Мне не хотелось бы подробно останавливаться на анализе и своём отношении к советской программе «Буран». Это специальная тема. Но поскольку эта программа на многое годы по своему приоритету и по своим затратам – и человеческим, и экономическим – в своём исполнении стала главной в нашей пилотируемой космонавтике, то нельзя сказать об её общей оценке специалистами нашего предприятия с момента её появления.

Вначале необходимо отметить, что американский «Шаттл», а затем, как ответ на него, и советский «Буран» были заказами военных ведомств США и СССР.

И только тогда, когда становилось всё более и более очевидным, что эти суперкорабли не могут решать возлагаемые на них военные задачи, их стали переводить на заказы от других, невоенных ведомств. Но с самого начала появления у нас на предприятии программы «Буран» большинство наших ведущих специалистов было против её выполнения. Нам были видны её недостатки, её огромная затратность и, что немаловажно, её меньшая надёжность по сравнению с имеющимся пилотируемыми системами типа «Союз» в СССР и типа «Аполлон» в США. Но по военным заказам большая стоимость никогда не являлась решающим фактором. Сколько запрашивали, столько и давали.

Естественно, у нас на предприятии были свои представления по проектированию новых видов пилотируемых космических кораблей. И мы готовы были их разрабатывать. Но все они были отставлены из-за сложности и комплексной затратности суперпрограммы «Буран».

Когда её утвердили, то на предприятии без энтузиазма говорили, – «Ну, что же, будем делать «Буран», деньги дают большие, будем стараться решать и эту задачу».

В этой программе очень наглядно проявилось одно интересное выражение: «В большом деле, в котором задействовано много людей, специалистов и средств, нельзя не сделать что-либо хорошее». На протяжении нескольких лет работы многих коллективов над программой «Буран» было сделано немало достижений в области материаловедения, в области новых технологий и т. д. Но ценности этих новых наработок никогда не могут покрыть всех огромных затрат на программу целиком, а её масштабность и конечная бесперспективность легли огромной преградой перед разработкой новых видов космических кораблей.

Мы знали, что кроме отрицательного мнения многих наших специалистов, её не поддерживали в её военном применении и многие руководители научных военных институтов и организаций. Они также не видели для неё перспективы. Что же всё-таки обусловило утверждение этой программы?

Главным её сторонником был Дмитрий Фёдорович Устинов – Секретарь ЦК КПСС, единоличный руководитель всего военно-промышленного комплекса СССР и Министр обороны СССР. Программа «Буран» – это фактически программа Д.Ф. Устинова. Её прекращение – это естественный результат понимания её бесперспективности в предложенном варианте. За двадцать лет интенсивного освоения космического пространства в СССР и США к началу восьмидесятых годов многое в Космонавтике стало понятным.

Стало понятным, как создавать и как эксплуатировать космическую технику, какие системы необходимы для обеспечения космических полётов и, самое главное, стало понятным, какие задачи можно решать в космических полётах на пилотируемых космических кораблях и станциях, а какие – на автоматических беспилотных аппаратах. Космонавтика за очень короткий срок стала целой новой отраслью, которая должна была обеспечивать получение принципиально новых знаний и новых возможностей в развитии всего огромного научного, научно-технического и хозяйственного потенциала страны».

«В области пилотируемых полётов был выбран курс на создание долго действующих орбитальных станций. В этом направлении был накоплен огромный опыт в обеспечивании непрерывной работы сложнейших орбитальных комплексов, отработаны и усовершенствованы транспортные системы – пилотируемые корабли «Союз-Т» и грузовые корабли «Прогресс». Был получен уникальный опыт в проведении ремонтно-восстановительных и монтажных работ, как внутри космических станций, так и вне станций – в открытом Космосе.

Из научных исследований необходимо отметить великолепные результаты в медико-биологической сфере по обеспечению длительного пребывания и работы человека в условиях невесомости, что необходимо для будущего развития Космонавтики.

Геннадий Михайлович Стрекалов

Геннадий Михайлович Стрекалов (28 октября 1940 – 25 декабря 2004) родился в г. Мытищи Московской области. Детские годы провел в селе Семион Кораблинского района Рязанской области, на родине своих предков.

В 1957 году окончил среднюю школу в г. Калининграде Московской