Ну здравствуй… Папа - Константин Владимирович Ежов

— Да, господин, — откликнулись они разом все, их голоса слились в единый хор, полный преданности и уважения.

Естественно, Дорогобудовы немедленно начали действовать, исполняя мой приказ.

Глава 5

Создание живой брони из тенгу — задача не из простых. Это требовало не только глубоких познаний во внутренней структуре паутинки четвёртого класса из которой и состояли все подобные чудовища, но особой специальности, кружевниц, у людей которых на Земле почти не осталось, если не считать сестёр Дорогобудовых. Однако, в том варианте будущего, где из-за необдуманных действий японской принцессы в торговом центре, где она влезла в ситуацию, в которой ничего не понимала и где её чуть не грохнул полицейский спецназ её собственной страны, стараясь который защитить от позора, прикрыли обвинениями меня в её убийстве, в результате целой цепочки событий в последствии, почти уничтожили человечество, Дорогобудовы успешно создавали для моих потомков такую броню.

Так что безусловно сёстры разберутся со всеми тонкостями процесса, поскольку на планете нет никого, кто был бы их сильнее в Свете. Их мастерство кружевниц было безупречным, особенно в свете нынешних времён, отточенным веками практики и передаваемым из поколения в поколение. Их умение, непростое и тонкое, позволяло работать с иной формой жизни словно с кружевами. Да, вся эта нечисть и была альтернативой нашей жизни, очень другой и развивающейся по иным принципам. Да и сравнивать их умения сейчас уже не с кем. Все остальные мастера этого искусства давно исчезли, поглощенные вихрем истории и ожесточённых войн одарённых. Именно поэтому и поручил им без раздумий столь важную работу и был уверен в их успехе, как в восходе солнца.

Тенгу, превратившийся в наш трофей, лежал неподвижно на массивном каменном столе, покрытом замысловатыми рунами, но это к делу не имело отношение, просто осталось тут со старых времён. Его тело, покрытое жесткими черными перьями, местами, переходящими в грубую чешую, казалось безжизненным. Его внутренняя структура паутинки четвёртого класса была спутана собственными энергетическими нитями, сплетенными в сложные кружева, отчего специальность сестёр и получила название. Эта паутинка, сотканная из альтернативы вещества, из которого созданы были мы, представляла собой основу его существа и основу той части нас, одарённых людей, которая отвечала за способность работы с Силой.

Собственно, все эти чудовища и представляли собой паутинку четвёртого класса, если абстрагироваться от его внешности и внимательно присмотреться к внутренней структуре. Если отбросить внешнюю оболочку — перья, когти, клюв — оставалась лишь эта сложная сеть, пульсирующая с едва заметным резонансом к конкретным подвидам Силы. Именно с этой структурой предстояло работать сестрам Дорогобудовым, превращая ее в живую броню, способную защитить моего сына. Каждая нить этой паутинки, каждая ее вибрация была для них открытой книгой, полной знаний о природе тенгу и подобных ему существ и их силе.

— Ярослава, смотри, не перестарайся, — с легкой тревогой в голосе сделал замечание, бросив быстрый взгляд на её сосредоточенное лицо, освещенное тусклым светом Луны.

Она лишь едва заметно кивнула в ответ, постаравшись ещё плотнее притереться обнажёнными частями тела к моему сыну. Разврат, сплошной разврат, но в этом её присутствии пока единственное его спасение. Даже если бы его сейчас доставили в лучшую столичную больницу, это было бы бесполезно — тамошние врачи были бессильны перед подобными ранами тонкого тела у владеющего силой. Его и в куколку-то сложно было превратить, поскольку родов владеющим таким искусством тоже немного, и они в больницах не работают, поскольку всеобщие профилактические меры почти свели на нет угрозу, при которой приходилось применять их возможности. Хотя истины ради стоит упомянуть, что в империи Мин до сих пор в ходу такой способ расправляться с политическими противниками. Заражать их хищной паутинкой, а потом превращать в куколку. В больницах просто не было таких специалистов, как Ярослава. Да и вообще, химер в мире мало, а уж тех, кто знает, как этим своим свойством пользоваться для спасения подобных мне, только сёстры и есть.

Её глаза двигались с невероятной скоростью, разглядывая невидимое нам и сплетая паутинку в теле тенгу в кружева, структуры необходимые для создания живого доспеха. Она словно жила в некоем виртуальном мире или пользовалась дополненной реальностью, в реальности используя Силу и специальность, чтобы превратить монстра в нечто большее, не существовавшее доселе в природе и создаваемое только и исключительно людьми. То, что задумывалось для войны, сейчас будет использовано во имя лечения. Правда, и в том, и другом случае главное назначение создаваемого — спасение жизни человека, но ведь делать это можно по-разному. Кстати, новое назначение вовсе не исключает использование его по-старому.

Ярослава словно жила в том странном пространстве, недоступном для глаз обычных людей, где пользовалась сложнейшей системой, созданной самой же собой, а не компьютером, своеобразной дополненной реальности, в действительности даже близко таковой не являющейся, где информация о текущем состоянии тенгу накладывалась на действительное изображение, позволяя ей видеть и манипулировать его внутренней структурой. В то мгновение она использовала свою уникальную Силу и редчайшую специальность, чтобы превратить поверженного монстра в нечто большее, не существовавшее доселе — в живой доспех, способный защитить своего носителя от самых страшных угроз, в том числе внутренних, что несли особенности дара моего типа. Её работа была не просто исцелением, это было самое настоящее чудо, суть которого могли понять лишь такие же как она, требующее не только огромной силы, но и глубочайшего понимания природы материи и паутинки. Каждое её движение, каждое сплетение отрезков было выверено до идеала, ошибка могла стоить жизни не только тенгу, но и тому, для кого предназначался этот живой доспех.

— Ты уверен, что это безопасно? — тихо спросила Светлана, наконец нарушив тягостное молчание, повисшее между нами в этой странной, непривычной мне обстановке.

От этого вопроса императрицы из иного мира, облаченной в изысканное, но явно неуместное здесь и сейчас платье, стало почти смешно. Уголок моих губ дрогнул в легкой, едва заметной усмешке.

— Безопасно? Хм, очень сомневаюсь, — с иронией в голосе, проникавшей сквозь усталость и легкую грусть, ответил ей, не оборачиваясь. — Быть таким, как я, и жить в этом мире, по умолчанию опасно. Каждый мой вздох здесь — уже своего рода риск.

Она нахмурилась, её тонкие брови сошлись на переносице. А в глазах, обычно излучавших уверенность и властность, сейчас читалось замешательство. Но она промолчала, лишь крепче сжала тонкие пальцы в замок. Похоже, до неё наконец стало доходить, в какую серьезную переделку они попали, необдуманно шагнув в этот чужой и непонятный для