Жизнь и война генерала Василия Рязанова. Книга 2 - Василий Васильевич Рязанов

Мысли генерала были устремлены в будущее. К той наступательной операции, которая последует за этой, начинаемой завтра. Путь от Волги у Ржева до Одера далек. Вера в победу стала привычкой. И командир штурмового соединения, готовясь к очередному авиационному наступлению, заранее обдумывал последующий бросок, который позволит ему, оседлав врага, бить его с нарастающей силой, не давая передышки. Склонившись над картой, генерал подготовлял будущий аэродромный маневр. Он выбрал на территории врага свою седьмую квартиру. Отметил ее кружочком на карте. Наметил будущие летные площадки в расположении немцев. Они пока еще были километрах в ста от того места, где он находился сейчас. Но это не смущало генерала. Он распоряжался на территории Германии, как подлинный хозяин «Черной смерти», принесшей на своих крыльях возмездие….

II.

Утренний туман ещё клубился над землёй, когда я подъехал к аэродрому. Командир соединения улетел на своем «ПО2» на командный пункт танкистов, спеша к началу артиллерийский подготовки. Там и здесь по краям летного поля вырисовывались силуэты многочисленных трофейных самолётов, брошенных немцами при отступлении. Ангары и склады были забиты новыми моторами, ящиками с запасными частями, бомбами всех видов и калибров. Радисты, не снимая наушников, дежурили у приемников. Телефонисты не отходили от своих аппаратов.

Командир истребителей Баранчук в полной генеральской форме бежал к краю площадки, на которой исходила рёвом пара «Яковлевых». Жидкая грязь заплескивала сапоги генерала. Брызги оседали на его шинели. Вздымая фонтаны грязи, по аэродрому пронесся «Ильюшин» Раснецова. Оторвавшись от земли, он пошел на круг.

Два «Яковлева» призванные охранять штурмовикаразведчика, увязая в море грязи, поочередно пытались взять разбег. Одному из них удалось, наконец, взлететь в воздух. Но, пробыв в полете с полминуты, истребитель плюхнулся в кофейную гущу, покрывавшую поверхность аэродрома. Его радиатор был забит грязью, и мотор кипел, сотрясаясь от гнева в тысячу лошадиных сил. Раснецов, сделав три круга над аэродромом, передал по радио: «Ладно. Пусть «маленькие» не жгут моторов. Иду на задание один». Разведчик исчез, растворившись в небе. Спустя несколько минут, радиостанция приняла первую весть от генерала. Генерал информировал свой штаб о воздушной обстановке на переднем крае. Над полем боя с утра появились двойки и четверки «ФоккеВульфов», и командир соединения требовал, чтобы штурмовые группы обязательно вылетали с истребительным прикрытием. Но как могли выйти в воздух «Яковлевы», когда расползся аэродром?

Флажки в руках Баранчука отвисли и почернели. Спешно вызванный главный инженер держал совет со специалистами прямо тут же, на аэродроме, в центре огромной лужи. Надо было найти выход немедленно: танки уже рванулись вперед, и генерал нервничал на командном пункте, запрашивая по радио, почему задержался выход первой группы штурмовиков. Техники и мотористы, рысью побежав к складам, вытащили большие фанерные листы. В течение тридцати – сорока минут уже были готовы первые щитки простой и остроумной конструкции. Во время пробега они закрывали радиаторы истребительных машин, предохраняя их от грязи. После взлета щитки спадали на землю, кружась в воздухе, как осенние листья. Туман рассеялся. По небу неторопливо поплыли караваны белых пушистых облаков. Обгоняя их, стремительно понеслись на запад первая шестерка «Ильюшиных». Авиационное наступление началось…

III.

Танки хлынули в брешь, пробитую ураганным огнём артиллерии, и покатились на юг и югозапад. Разорвав и искромсав немецкую оборону, они вонзались все глубже в расположение врага. Я летел по оси их движения на самолёте «ПО2», вплотную прижимаясь к «ничейной» земле. Наша пехота еще не подошла, по полям блуждали разбитые группы немецких солдат, на опушках лесов и у околиц населенных пунктов растерянно метались немецкие самоходки, танки и бронетранспортеры.

Четверка «ФоккеВульфов» штурмовала небольшую немецкую деревню, в которой расположился со своей радиостанцией командир соединения. Пикируя, они сбрасывали бомбовую «мелочь» на хвост колонны наших бронетранспортеров и не заметили «ПО2», приземлившегося на огороде у ветряной мельницы. Генерал, расправляя карту, перебирал донесения своих воздушных разведчиков. Они поступали по эфиру прямо с борта самолётов непрерывным конвейером. Воздушные следопыты знали цену времени. Вернулся из разведки Раснецов. Вылетел в разведку Герой Советского Союза Чепелюк. Пришел домой Чепелюк. Вышел в воздух Герой Советского Союза Бутко. Сел на аэродром Бутко. Взлетел Герой Советского Союза Андрианов. Возвратился Андрианов. Отправился в разведку Герой Советского Союза Бегельдинов. Бегельдинов доносил:

«11 часов 07 минут. В окрестностях пункта 117 группа пехоты противника 300 человек. Отходит на югозапад по полю. Пехота проштурмована на бреющем. Капитан Бегельдинов продолжает полёт». «11 часов 10 минут. На ж.д. станции 249 два эшелона под парами. Паровоз головой на юг. Сброшены бомбы с замедленным взрывателем. Сильный зенитный огонь. Капитан Бегельдинов продолжает полёт». «11 часов 14 минут. На дороге из 601 в 409 двустороннее движение. 40 автомашин, 12 бронетранспортеров, 7 танков. Сброшены противотанковые бомбы. Колонна проштурмована в два захода. Капитан Бегельдинов продолжает полёт». «11 часов 15 минут. Атакован 4 ФВ190. Уклонился от боя, продолжаю полёт». «11 часов 21 минута. На восточной окраине 312 две зеленые, одна белая ракета. Наши танкисты обозначили себя. На водном рубеже 805 сильный артиллерийский огонь. Капитан Бегельдинов возвращается. Курс 165».

Разведывательные экипажи, сменяя друг друга, выскакивали на автомагистраль, шоссейные и проселочные дороги. Внезапно появлялись над железнодорожными станциями. Обшаривали леса, поля, населённые пункты. И немедля доносили о своих наблюдениях командиру авиационного соединения. Последний тотчас же информировал командиров танкового и пехотного соединений, которые сверяли данные воздушных разведчиков со сведениями, поступавшими по радио, телефону, через нарочных от наземных войск.

Три генерала – танковый, пехотный и авиационный, слагая воедино непрерывно стекающиеся скупые и лаконичные донесения, с напряженным вниманием следили за сражением, разгоравшимся на доверенном им участке. Склоняясь над картой, испещренной условными пометками, три генерала как бы вслушивались в пульс боя. Обмениваясь короткими замечаниями, они тут же принимали решения, диктуемые обстановкой, и без малейшего промедления проводили их в жизнь. Группы штурмовиков, появлявшиеся с утра с временным перерывом в тридцать – сорок минут, стали проходить над деревней все чаще и чаще. Темпы авиационного наступления возрастали. Сила ударов с воздуха наращивалась, обретая все большую целеустремленность.

Уже проплыли над нашей головой группы «Ильюшиных» Донченко, ведомые Петровым, Пургиным, Балабиным, Смирновым, Бойковым, Кузнецовым, Левиным. Еще на подходах к маленькой немецкой деревне они называли свои позывные, и сейчас же в кабинах их самолетов раздавался голос генерала. По эфиру в полете они узнавали, чего хочет и ждет от них командир гвардейского соединения. Спокойный, хорошо знакомый голос направлял, корректировал,