Наше восточное наследие - Уильям Джеймс Дюрант

ко всем существам. Если ты не говоришь неправды, если ты не убиваешь жизнь, если ты не берешь того, что тебе не дано, если ты уверен в самоотречении - что ты получишь, отправившись в Гайю? Любая вода для тебя - Гайя".46 В истории религии нет ничего более странного, чем вид Будды, основавшего всемирную религию и при этом отказывающегося вступать в дискуссию о вечности, бессмертии или Боге. Бесконечное - это миф, говорит он, выдумка философов, у которых не хватает скромности признаться, что атом никогда не сможет понять космос. Он улыбается47 над спорами о конечности или бесконечности Вселенной, как будто предвидя тщетную астромифологию физиков и математиков, которые сегодня спорят о том же самом. Он отказывается высказывать свое мнение по поводу того, было ли у мира начало или будет конец; является ли душа тем же, что и тело, или отличается от него; будет ли награда на небесах даже для самого великого святого. Он называет такие вопросы "джунглями, пустыней, кукольным спектаклем, плетением, запутыванием, спекуляцией".48 Он называет такие вопросы "джунглями, пустыней, кукольным шоу, сплетением, путами спекуляций" и не желает иметь с ними ничего общего; они ведут лишь к лихорадочным спорам, личным обидам и печали; они никогда не приводят к мудрости и миру. Святость и довольство заключаются не в познании Вселенной и Бога, а просто в бескорыстной и благотворной жизни49 А затем, со скандальным юмором, он предполагает, что сами боги, если бы они существовали, не смогли бы ответить на эти вопросы.

Однажды, Кеваддха, в этой самой компании братьев одному брату пришло в голову сомнение по следующему поводу: "Где же теперь эти четыре великих элемента - земля, вода, огонь и ветер - уходят, не оставляя после себя никаких следов?" И брат довел себя до такого состояния экстаза, что путь, ведущий в мир Богов, стал ясен его экстатическому видению.

Тогда тот брат, Кеваддха, поднялся в царство Четырех Великих Царей и сказал тамошним богам: "Где, друзья мои, четыре великие стихии - земля, вода, огонь и ветер - затихают, не оставляя после себя никаких следов?"

И когда он так говорил, боги на Небе Четырех Великих Царей сказали ему: "Мы, брат, не знаем этого. Но есть Четыре Великих Царя, более могущественные и более славные, чем мы. Они узнают это".

Тогда тот брат, Кеваддха, отправился к четырем великим царям (и задал тот же вопрос, и был отправлен, получив аналогичный ответ, к тридцати трем, которые отправили его к своему царю, Сакке; которые отправили его к богам Ямы, которые отправили его к своему царю, Суяме; которые отправили его к богам Тусита, которые отправили его к своему царю Сантусита; которые отправили его к богам Ниммана-рати, которые отправили его к своему царю Суниммита; которые отправили его к богам Пара-ниммита Васаватти, которые отправили его к своему царю Васаватти, который отправил его к богам мира Брахмы).

Тогда тот брат, Кеваддха, настолько погрузился в самососредоточение, что путь в мир Брахмы стал ясен его умиротворенному разуму. И он приблизился к богам из свиты Брахмы и сказал: "Где, друзья мои, четыре великие стихии - земля, вода, огонь и ветер - исчезают, не оставляя после себя никаких следов?"

И когда он так говорил, боги из свиты Брахмы отвечали: "Мы, брат, не знаем этого. Но есть Брахма, великий Брахма, Верховный, Могущественный, Всевидящий, Правитель, Владыка всех, Управляющий, Создатель, Начальник всех, ... Древний, Отец всех, кто есть и будет! Он могущественнее и славнее нас. Он узнает это".

"Где же теперь этот великий Брахма?"

"Мы, брат, не знаем, где Брахма, и почему Брахма, и откуда. Но, брат, когда появятся признаки его прихода, когда возникнет свет и засияет слава, тогда он будет явлен. Ибо таково предзнаменование проявления Брахмы, когда возникает свет и сияет слава".

И прошло немного времени, Кеваддха, прежде чем великий Брахма проявился. И тот брат приблизился к нему и сказал: "Где, друг мой, четыре великие стихии - земля, вода, огонь и ветер - исчезают, не оставляя после себя никаких следов?"

И когда он так говорил, тот великий Брахма сказал ему: "Я, брат, великий Брахма, Верховный, Могущественный, Всевидящий, Правитель, Владыка всех, Контролер, Творец, Начальник всех, назначающий каждому его место, Древний дней, Отец всех, кто есть и будет!"

Тогда тот брат ответил Брахме и сказал: "Я не спрашивал тебя, друг, о том, действительно ли ты был всем тем, о чем сейчас говоришь. Но я спрашиваю тебя, где четыре великие стихии - земля, вода, огонь и ветер - исчезают, не оставляя после себя никаких следов?"

И снова, Кеваддха, Брахма дал тот же ответ. И тот брат в третий раз задал Брахме свой вопрос, как и прежде.

Тогда, Кеваддха, великий Брахма взял того брата, отвел его в сторону и сказал: "Эти боги, свита Брахмы, считают меня, брат, таким, что нет ничего, чего бы я не видел, ничего, чего бы я не понял, ничего, чего бы я не осознал. Поэтому в их присутствии я не дал никакого ответа. Я не знаю, брат, где эти четыре великие стихии - земля, вода, огонь и ветер - исчезают, не оставляя после себя никаких следов".50

Когда некоторые студенты напоминают ему, что брахманы утверждают, что знают решения этих проблем, он смеется над ними: "Есть, братья, некоторые отшельники и брахманы, которые извиваются, как угри; и когда им задают вопрос о том или ином, они прибегают к двусмысленности, к извиванию угрей".51 Если он и острит, то только против жрецов своего времени; он презирает их предположение, что Веды были вдохновлены богами,52 И он скандализирует брахманов, гордящихся своими кастами, принимая в свой орден членов любой касты. Он не осуждает кастовую систему прямо, но говорит своим ученикам достаточно ясно: "Идите во все земли и проповедуйте это Евангелие. Скажите им, что бедные и ничтожные, богатые и высокие - все едины, и что все касты объединяются в этой религии, как реки в море".53 Он осуждает идею принесения жертв богам и с ужасом смотрит на заклание животных для этих обрядов;54 Он отвергает все культы и поклонение сверхъестественным существам, все мантры и заклинания, весь аскетизм и все молитвы.55 Спокойно и без споров он предлагает религию, абсолютно свободную от догм и священнодействий, и провозглашает путь спасения, открытый как для неверных, так и для верующих.

Временами этот самый известный из индуистских святых переходит от агностицизма к откровенному атеизму.56* Он не отрицает божественность и иногда говорит