Диалог с Богом. История противостояния и взаимодействия человечества с Творцом - Джордан Питерсон

угрозой суда – насколько бы ужасным это ни казалось – даймон советует Сократу не бежать, а остаться и вступить в бой или при необходимости принять горькое лекарство. Философ сообщает о решении друзьям и почитателям. Их это, как и можно было ожидать, не особенно радует.

Эти события описаны в «Критоне» Платона – в беседе Сократа с героем, по имени которого назван диалог. Критон, давний друг философа, предлагает ему тайно бежать из тюрьмы в безопасное место – и это, судя по всему, лучший выход как для Сократа, так и для его сыновей и друзей, которым в ином случае могло бы показаться, что они ничем ему не помогли; более того, такой исход представляется справедливым, и эти же друзья уже приняли меры, чтобы великий учитель не остался без средств к существованию. Сократ рушит их планы и отвергает мольбы, указывая, что гражданин обязан хранить верность законам государства, насколько бы несправедливым ни было их применение в том или ином случае, – так ему говорит внутренний голос. Он остается в Афинах, приходит на суд, устроенный врагами, и клеймит их позором с трибуны. Из рассказов о гипотетическом преследовании становится понятным, почему философ был непопулярен среди элит. Он меняет весь ход суда, во всеуслышание обличая всех, кто пришел увидеть, как он встретит свой конец. В отличие от Ионы, Сократ преданно следовал велениям совести и говорил врагам то, что был призван сказать. С тех пор его помнили, по крайней мере отчасти, из-за этой смелости, внушающей благоговейный трепет, – отваги, выражение которой стоило ему жизни. Разумно ли так поступать? Направил бы добрый Бог своих последователей на такой путь?

В начале истории очень легко ощутить сочувствие к Ионе, не желающему делать выбор, подобный тому, какой совершает Сократ. Неудивительно, что он не хочет следовать даже божественному побуждению, – ведь это просто невозможно. Как нам понять этот на первый взгляд невежественный приказ, особенно если учесть, что он исходит от всеведущего, всемогущего и вездесущего Бога? В чем смысл проблемы Ионы? Возможно, вот в чем: насколько бы заурядными мы все себя не считали, все мы сталкиваемся с трудностями – и слышим призыв исполнить свой долг, что кажется нам невыносимым бременем. Мысль о том, что требования Бога, предъявляемые к нам, временами звучат нелепо, представляется экзистенциально обоснованной (даже в ее секуляризованном виде, осмысленном как фраза «иногда жизнь слишком тяжела»). Во-вторых, возможно, каждый – по крайней мере на уровне, соответствующем его развитию, – понимает, что правильно, а что неправильно, и знает, когда его долг – исправить положение и поставить себя под удар (не в последнюю очередь потому, что ухудшение ситуации таит еще более страшную угрозу, а также из-за обязательств перед будущим и другими). Впрочем, в краткосрочной перспективе это «исправление» – противостояние кризису – может оказаться опасным и непростым в практическом и психологическом отношении, а потенциальный оратор рискует стать жертвой грубой толпы.

Существует некое подобие вечного соревнования по уклонению от ответственности, насколько бы необходимой та ни была – ведь можно позволить кому-то другому быть жертвенным голосом, вопиющим в пустыне; скрыть то, чего не хочется видеть, в тумане; притвориться, что неправильное не имеет значения; находить рациональные отговорки и увиливать; заявлять о добродетельности ложного сострадания; закрывать глаза на возрастание разврата; прятаться от реальности и судьбы (тем самым скрываясь и от приключения). Отчасти именно поэтому так привлекательна ложь, которая иногда может выражаться в молчании, а не в прямой манипуляции или обмане. В краткосрочном плане молчание перед лицом опасности выгодно, поскольку позволяет обезопасить и защитить себя. Но есть загвоздка: многое из того, что хорошо работает «здесь и сейчас» и удовлетворяет узко эгоистичные желания, ставит под угрозу будущее и сообщество. Возможно, голос совести – это часть всевидящего духа, способного одновременно находить оптимальный курс в прошлом, настоящем и будущем и объединять отдельного человека с группой. По крайней мере, так утверждают текст и традиция: «Я есмь Альфа и Омега, начало и конец, говорит Господь, Который есть и был и грядет, Вседержитель» (Откр 1:8).

Бог совершенно ясно говорит Ионе, что народ Ниневии отклонился от правильного пути – и что прямым последствием этого станет божественный апокалипсис. Пророк прекрасно знает, что это действительно так, знает, что это стало его личной проблемой, и знает, что ему предначертана именно эта судьба: сказать то, что он должен сказать – и пусть неудачник плачет! Но он отвергает призыв – как мог бы поступить разумный, но недостаточно богобоязненный человек. И к чему приводит отказ от такой ответственности? Дуют ветры, и вздымаются волны, и вечный корабль души и самого государства оказывается под угрозой:

Но Господь воздвиг на море крепкий ветер, и сделалась на море великая буря, и корабль готов был разбиться.

И устрашились корабельщики, и взывали каждый к своему богу, и стали бросать в море кладь с корабля, чтобы облегчить его от нее; Иона же спустился во внутренность корабля, лег и крепко заснул.

И пришел к нему начальник корабля и сказал ему: что ты спишь? встань, воззови к Богу твоему; может быть, Бог вспомнит о нас и мы не погибнем.

Иона 1:4–6

Сон, в котором пребывает Иона во время кризиса, вновь репрезентирует тему его бегства – за исключением того, что на этот раз он уходит от реалий и требований момента в бессознательное состояние (так некогда поступил и Каин, изгнанный в землю Нод после убийства Авеля; и именно это сделали Петр и остальные ученики гораздо позже [Мф 26:36–46], когда Христос попросил их бодрствовать с Ним во время Его страданий в Гефсимании). Неудивительно, что капитан корабля недоволен, как и Иисус в саду: разве человек, сознающий свой долг, будет спать в минуту катастрофы? Наша совесть – или наше высшее «я», если выразиться с психологической точки зрения и в манере, приемлемой для светского общества, – часто призывает нас говорить или действовать, даже когда малодушный трус, скрывшийся в нас, предпочел бы молчать; жизнь часто заставляет нас оставаться бдительными именно тогда, когда мы отчаянно жаждем уйти в блаженство небытия, временного или постоянного.

Буря, опасность, бессознательное состояние – всему этому можно найти параллели в других эпизодах из жизни Христа, но непосредственный исход в последнем случае оказывается совершенно иным:

И когда вошел Он в лодку, за Ним последовали ученики Его.

И вот, сделалось великое волнение на море, так что лодка покрывалась волнами; а Он спал.

Тогда ученики Его, подойдя к Нему, разбудили Его