Цветич. Книга 2 - Alex Stereoma

но даже несмотря на то, что Адем оказался тем еще козлом, какой-то неприязни он к ним точно не испытывал и даже больше – начал уважать этих мальчишек. Попасть в лучшую академию страны, которая еще и в прошлом году получила престижную награду за работу с молодёжью, было неоспоримым достижением. Ребята своими победами доказывали, что являются без преувеличения элитой в их возрастной группе.

– Будешь? – протянула Яна под нос Нику стаканчик с ароматным напитком, выводя парня из раздумий.

– Нет, спасибо, – пересилив себя, отказался Никола, чем заслужил одобрительный кивок от Альфредо, который под бдительным взглядом Петровичей уселся рядом с парнем с правой стороны.

С кофе у Ника оказалось всё неоднозначно. Осенняя строгая диета уже давно канула в Лету, но он всё равно во время экспериментов Эми по поводу того, что есть нельзя, а что можно, решил не рисковать. Еще полгода назад ему кое-как удалось пересилить себя, отказавшись от любимого напитка, и сейчас он просто решил не вставать на «старые грабли», банально не став пробовать, как кофе влияет на организм в нынешних реалиях после декабрьского улучшения от системы.

– Спасибо за подарок, – между делом поблагодарила Яна. – Ты, как ни странно, угадал. Рыжих котов в моей коллекции не так много, – улыбнулась девушка.

– Пожалуйста. Мы в спортивный комплекс Воеводины ходили, там я для вас с Ниной и купил эти игрушки.

Услышав имя бывшей подруги, Берич сразу же напряглась. Девушка еще вчера во время телефонного разговора с Ником узнала о том, что он ездил домой, и, как ни странно, переживала по этому поводу.

– Как там она? Всё болеет? – спросила Яна, стараясь не показывать, как сейчас волнуется. Почему-то задавать эти глупые вопросы ей было непривычно стыдно.

– Да ладно тебе, – усмехнулся Ник, увидев, что всегда непроницаемая девушка совсем чуть-чуть, но изменила своё поведение. – Я уже в курсе, что она и не болела вовсе. Я тебе даже больше скажу – видел, как она пьёт пиво вместе со своими друзьями, так что всё у неё хорошо, – пристально посмотрел в глаза Яны он.

Никола решил не скрывать от Берич своего знания и, судя по тому, как дрогнули её веки на его откровение, девушка тоже была в курсе того, как «болеет» Нина.

Яна всего на секунду прикрыла глаза, будто уже смирившись со своей участью. На удивление она не увидела во взгляде Цветича осуждения, что, к сожалению, оказалось еще больнее. Лучше бы он просто злился, а эти ясные карие глаза источали презрение, чем такое вот ледяное спокойствие. Шум и гам от людей вокруг словно притих в этот момент, а Ник так и смотрел на неё, будто пытаясь прочесть. Она точно знала, что на её лице не дрогнет ни один мускул, однако всё равно переживала. Сейчас возможно было самое неподходящее место для такого разговора, но Яна чувствовала, что если ответит какую-нибудь ерунду, то навсегда потеряет дружбу с этим парнем, который стал ей неожиданно дорог, как и Алекс. Два друга уже вошли в её жизнь, с лихвой развеивая серую повседневность, а Никола преобразился из обычного смазливого тюфяка, которым она его считала при первом знакомстве, в кого-то большего.

– Я соврала тебе. Нина не болела, и про «друзей», – с презрением произнесла она это слово, – я тоже знала. Но я тебе ничего больше не расскажу.

Яна отвернулась и глотнула из стаканчика кофе. Почему-то сейчас напиток показался девушке совсем не вкусным. Внутри всё так и вопило о том, что нужно просто рассказать Николе. Рассказать о причине Нины помогать ему с учёбой осенью, рассказать об истинных мыслях Савич про его увлечения футболом, рассказать об этой избалованной девочке, которая уже совсем забросила книги и возомнила себя популярной и взрослой, вовсю употребляя алкоголь и флиртуя с парнями постарше. Тем не менее, что-то не давало ей это сделать. Наверное, Нина всё-таки была права, называя её дурой. Ведь кто будет хранить секреты человека, которому на тебя плевать, не рассказывая их другу, который обязан узнать правду, если не дура?

– Понятно, – ответил Ник, усмехнувшись, но было слышно по его тону, как он огорчён. – Я понимаю, она же твоя подруга…

При последнем услышанном слове от парня внутри Яны всё встрепенулось. Она вдруг резко повернулась в его сторону и, чуть не выпустив стаканчик с кофе из рук, буквально процедила сквозь зубы:

– Она. Мне. Не подруга.

Между лицом парня и девушки оказалось всего не больше двадцати сантиметров. Глаза Яны замерли, но стали предательски наливаться слезами. Почему-то сказать эти слова вслух было для неё чересчур больно. Но самое обидное было в том, что девушка поняла, что возможно сегодня потеряет еще одного друга из-за своих глупых принципов.

Однако то, что произошло дальше, Яна запомнила на всю жизнь. Цветич вопреки ожиданиям совсем не разозлился, а ведь должен был. Он мог подумать, что она опять врёт, как по поводу Нины, но парень только улыбнулся одними губами. Его глаза сияли во всём этом солнечном зимнем свете ярче, чем обычно, а Яне вдруг неожиданно что-то легонько стукнулось в бок. Она отстранилась и увидела протянутый кулак, не понимая этого жеста.

– Без обид? – произнёс Ник еле слышно, но даже в шуме стадиона его слова всколыхнули сознание девушки сильнее, чем выстрел из пушки.

Настоящий дурак…

Яна посмотрела на руку Николы и сделала свой выбор:

– Без обид, – стукнула она своим кулачком в кулак парня и улыбнулась своему другу. Пускай и дурак, но и она недалеко ушла, а два дурака это уже сила.

Гляделки парня и девушки прервал Зоран, умостившийся слева от сестры, вернувшись из туалета. Он открыл пачку чипсов и, протянув Яне, вдруг заметил, как блестят её глаза. Моментально сориентировавшись, Зоран тут же зыркнул почему-то именно в сторону Даниеля, который, испугавшись, спрятался за Альфредо, вжавшись в спинку сиденья. Молодой португалец слышал, как девушка и Цветич о чём-то разговаривают, но по-сербски он вообще не понимал, а смотрят теперь почему-то именно на него!

Поправив очки, Зоран еще раз обвёл взглядом всех сидящих вокруг, но сестра вроде бы не жаловалась, да и охранники молчали. Тем не менее, мужчина не забыл, как этот португалец смотрел на его сестру, и теперь приглядывал за ним в оба глаза.

На стадионе почти не осталось пустых мест,