Молочник - Владимир Алексеевич Абрамов

Долго подобное не могло продолжаться. Грейнджер быстро пришла в себя. Показалось, будто её зрачки покраснели. Она, кряхтя, словно старуха, поднялась на ноги.

— Мальчишка, ты меня удивил, — скривившись от боли в спине, прошипела Грейнджер. — Слишком хорош для грязнокровки… Хе-хе-хе! Ты, наверное, думаешь, откуда у этой девчонки диадема основательницы Хогвартса?

— Да, — безэмоционально ответил я.

— Хс-хс-хс! — разразилась зловещим шипящим смехом Грейнджер. — Благодаря тебе, мальчишка, мне удалось накопить немного сил, поэтому я не буду тебя убивать. Этот дуралей Поттер оказался непрошибаемым, я не сумел его подчинить, несмотря на то, что он носил диадему с собой. Выпить из Гарри силы тоже оказалось невозможно, у него какая-то бешеная сопротивляемость на все мои потуги. Зато мне повезло с этой глупой грязнокровкой — Поттер во время первого тура Турнира Трёх Волшебников передал «подруге» свою сумку. Мне хватило сил, чтобы подчинить девчонку… Отдай мне свою запасную палочку!

Я достал из кармана палочку, принадлежавшую Питеру Петтигрю, и беспрекословно передал её Гермионе. Даже мысли не возникло, что должен сопротивляться, наоборот, я с огромной радостью готов был выполнить любой приказ Грейнджер.

— Знакомая палочка, — гадко ухмыльнулась Гермиона. — Она принадлежала одному из моих слуг. У меня не было сил применять к тебе легилименцию, они все уходили на твоё подчинение и блокирование воспоминаний, но сейчас, мальчишка, ты всё сам расскажешь. Откуда у тебя эта палочка?

— Забрал её у мёртвого Питера Петтигрю.

— Наверняка ты причастен к тому, что эта крыса подохла?

— Да, он умер из-за меня, — механически ответил я.

— Хс-хс-хс! — зашипела-засмеялась Грейнджер. — Во даёшь! Грязнокровка, а побил мой рекорд. Я первого мага убил в шестнадцать. Может, я выбрал не тех слуг? Приказываю — не обращай внимания на диадему Райвенкло, гони от себя мысли о ней и её поисках, — начала шипящим голосом приказным тоном говорить она. — Никто из магов не должен узнать о диадеме и обо мне. Ты должен оберегать тайну диадемы Райвенкло. Веди себя как обычно, никто не должен догадаться, что ты находишься под действием заклятья подвластия. Сосредоточься на изучении порталов, к концу учебного года ты должен уметь их создавать на высоком уровне.

Гермиона вернула мне палочку Петтигрю и покровительственно похлопала по правой щеке, после чего завернулась в мантию-невидимку и исчезла.

Когда вернулся обратно в спальню, на меня насел брат:

— Колин, ты что-нибудь придумал?

— Ты о чём, Дэн?

— О диадеме, — произнёс Деннис. — Как будем её искать?

— Забудь, Дэн. Не было никакой диадемы, и мы ничего не будем искать. Мы в школе — значит, будем учиться. Мне надо освоиться с порталами, у тебя тоже найдётся что изучить.

— А как же… — продолжил Деннис, но был мною прерван.

— Дэн, я же сказал — забудь. Ничего не было.

* * *

После того, как я донёс до Луны то же, что и до брата, больше о диадеме никто не заикался. Начались обычные учебные будни. Я фанатично налёг на изучение порталов. Конечно, не забывал об обычных уроках и зубрежке рунных цепочек из книги Олливандера — их переписывал в свой блокнот, но всё же большая часть усилий ушла на попытки зачаровать порт-ключи.

Начало декабря принесло в Хогвартс ветер с мокрым снегом. Зимой по замку гуляют сквозняки, но в школе есть камины, толстые стены защищают от холода. А каково гостям из Дурмстранга? Их корабль качается на волнах, чёрные паруса рвутся в суровое небо, да и в карете Шармбатона, наверное, не слишком жарко.

Мы с братом перебрались в палатку. Зачарованные ещё на первом курсе дрова окончательно прогорели, так что мне удалось потренироваться в наложении Гурбайтова огня на сухостой, найденный на опушке Запретного леса. Вначале получалось не очень хорошо — дрова сгорели за неделю. Второй раз заклинание вышло лучше — две недели о печке мы даже не вспоминали. Последнее заклинание по ощущениям вышло ещё лучше. Глядишь — к концу зимы буду накладывать Гурбайтов огонь не хуже Трумэна.

Нумерология постигалась семимильными шагами. Луна — очень умная девочка, ей легко давалась математика, мне же помогали воспоминания из прошлой жизни, всё же знания средней школы за плечами — это довольно серьёзный фундамент для тринадцатилетнего пацана. Профессор Вектор была от нас в восторге, в декабре мы приступили к изучению программы четвёртого курса.

Сегодня на уроке Древних рун к нам присоединилась одна из учениц Шармбатона. Не то чтобы это было рядовым событием, но и не из ряда вон. Обычно приглашённые студенты занимались со своими преподавателями на своей территории (в карете или на корабле), но им было дано разрешение на свободное посещение любых занятий в Хогвартсе, чем изредка некоторые студенты пользовались. Чемпионов, Флер Делакур и Виктора Крама, нигде кроме как в библиотеке, невозможно было встретить, но оно и понятно — таким фигурам не с руки терять лицо, сидя на уроках с конкурентами. Выбор семнадцатилетней блондинки именно нашей группы тоже был вполне объясним — ведь мы изучаем основы, и если она до этого руны не учила, то нет смысла посещать урок шестого или седьмого курса.

Было заметно, что профессор Бабблинг волновалась, она не хотела ударить в грязь лицом перед иностранной студенткой. Батшеда написала на доске предложение из рун, оглядела класс и остановила свой выбор на слизеринце Стенли Грине.

— Мистер Грин, переведите текст, — указала она на доску.

Грин поднялся и с выражением произнёс:

— С такой жопой жить можно!

— Что? — опешила Бабблинг. У неё глаза стали размером с блюдца, щёки порозовели. — Мистер Грин, вон из класса! Пять штрафных очков Слизерину!

Грин нахмурился, поднялся с места и стал собирать в сумку пергаменты, чернила, перья. Взяв со стола последний пергамент, он скрутил его в трубочку, развернулся назад и ударил им по голове француженке, которая сидела позади него:

— Не знаешь — не подсказывай!

Я не выдержал и слёг на парте, захлёбываясь от смеха. Луна захихикала, Джесси Хилл залилась заливистым смехом. До профессора Бабблинг дошло, что это было ненамеренное оскорбление, она едва сдержала смех, но не скрыла широченной улыбки. Преподаватель хотела окрикнуть студента, но Стенли уже и след простыл. Француженка сконфужено покраснела, потупила взгляд. Она быстро собрала вещи и пулей выскочила из кабинета.

Декабрьские дни пролетали быстро и незаметно. В этом году многие ученики не поехали домой на рождественские каникулы. В прежние годы оставшихся в школе можно было по пальцам пересчитать. Нынче из старшекурсников не уехал никто. Все помешаны на Святочном бале, по крайней мере, девчонки. Младшекурсницы мечтали