Шпаргалка для ленивых любителей истории. Комплект из 3 книг - Александра Маринина

что спровоцировал второй приступ, во время которого Карл в течение нескольких дней никого не узнавал, твердил, что никогда не был женат и детей у него нет, и вообще он не король. «Кто эта женщина, которая меня преследует?» – сердито спрашивал он, указывая на королеву Изабеллу. И это при том, что он уже семь лет состоял с ней в браке и пять раз становился отцом (двое детей умерли, но трое были на тот момент живы).

С тех пор так и шло: какое-то время король вел себя как совершенно здоровый человек, потом случался приступ, длившийся порой по нескольку недель, а то и месяцев. В хорошие периоды он мог заниматься делами, собирать Совет, диктовать письма, и никто бы не сказал, что с ним что-то не так. В плохие же периоды он не узнавал людей, не помнил себя, становился буйным, отказывался мыться и менять одежду, испытывал постоянный ненасытный голод и очень много ел или, наоборот, полностью отказывался от еды. И был уверен, что сделан из стекла.

Через несколько лет стало очевидным, что так продолжаться не может: король не в состоянии управлять страной, и нужно как-то поделить власть. На эту власть претендовали две серьезные силы: дядя короля Филипп Смелый Бургундский и младший брат короля Людовик Орлеанский. А что же королева Изабелла? Может, она тоже претендовала на что-то?

Изабелла Баварская, напомню, стала королевой в 15 лет. Молоденькая девушка, получившая положенное немецкой принцессе образование и обученная вести хозяйство, к управлению страной готова не была, но помнила, что инициатором ее брака был Филипп Смелый, дядя мужа, стало быть, именно ему она обязана тем, что носит корону. Значит, на него и нужно опереться. Подумала ли Изабелла о том, что Филипп уже прочно обосновался во Фландрии и установил крепкие связи с англичанами? Вероятно, нет. Зачем ей думать о таких глупостях? Первые четыре года после свадьбы в Амьене новоиспеченная королева провела в путешествиях по стране и беспрерывных праздниках, пирах и турнирах, а в 1389 году был устроен пышный торжественный въезд в Париж, на который угрохали кучу бюджетных денег, хотя на самом деле Изабелла уже неоднократно бывала в столице. Но и в Париже она продолжала вести образ жизни роскошный и веселый, тратя государственные денежки направо и налево, устраивала пышные свадьбы собственных фрейлин и дарила им щедрое приданое. Ну и детей рожала с завидной регулярностью: к тому моменту, когда у короля случился первый приступ безумия, Изабелла уже пять раз становилась матерью, двоих детей похоронила, трое были живы, в том числе и сын Карл, родившийся в феврале 1392 года, наследник престола. Самый первый ребенок, тоже мальчик и тоже Карл, прожил всего три месяца. Но в королевских семьях большого разнообразия имен не наблюдалось, как вы уже заметили, поэтому если имя «освобождалось» – его тут же использовали снова. Никакого предубеждения против того, чтобы назвать родившегося ребенка именем ребенка умершего, не было. Ведь называть детей в честь родителей и дедов всегда было нормальным, так почему не назвать новорожденного тем же именем, которое носил недавно почивший брат (или сестра, что тоже постоянно случалось)?

Что собой представлял дядя короля Филипп Смелый, мы более или менее понимаем. А что с Людовиком Орлеанским, младшим братом безумного короля Карла Шестого? Писавшие о Людовике авторы неизменно называли его очаровательным, обаятельным и очень красивым. Александр Дюма, например, утверждает, что он был «самым красивым, самым богатым и самым элегантным вельможей королевского двора». И весьма любвеобильным. В 1392 году ему 20 лет, он уже три года как женат на Валентине Висконти, дочери герцога Милана и попутно своей двоюродной сестре. Чтобы вы не запутались, уточню: Людовик – сын Карла Пятого, Валентина – дочь Изабеллы, родной сестры Карла; оба они – внуки короля Иоанна Второго. Как видим, церковные ограничения на близкородственные браки уже совершенно откровенно пошли побоку. То ли за деньги или еще какие блага, то ли по принципу «перед законом все равны, но некоторые равнее других». Валентина Висконти была в то время одной из самых образованных и богатых невест Европы, на нее многие зарились, ее обручали четыре раза с разными женихами один другого знатнее, потом расторгали помолвки по политическим соображениям, пока, наконец, не нашли столь достойной девице достойного же применения: выдали за брата французского короля. Ну, ясное дело, женщина – не человек, а товар, предназначенный для максимально выгодного обмена. Детей в этом браке к 1392 году пока не родилось, но совсем скоро родится сын, которому история уготовила заметное место, так что держим его в уме.

Я не просто так упоминаю жену Людовика Орлеанского, она важна для понимания расстановки сил. У этой расстановки есть длинная предыстория, которую мы здесь рассматривать не станем, обрисуем коротко самую суть: Валентина и королева Изабелла Баварская – родственницы, они обе происходят из семьи Висконти, и отец Валентины в свое время сверг с герцогского трона дедушку Изабеллы (своего дядю). Обиду за деда Изабелла, может, и проглотила бы, но присоединился еще один фактор: отношения королевы с Людовиком Орлеанским. Точно не доказано ни тогда, ни до сих пор, но все были уверены: Изабелла рассматривала Валентину как свою соперницу, делала ей гадости, распускала о ней грязные слухи, а когда Карл Шестой сошел с ума – прямо обвинила жену Людовика Орлеанского в том, что она не то отравила короля, не то околдовала с целью ввергнуть в безумие, чтобы королем или, по крайней мере, регентом стал ее муж Людовик, младший брат Карла. В ход пошло еще одно обвинение в колдовстве, к которому Валентина Висконти якобы прибегла, чтобы одурманить разум короля и сделать его послушным воле младшего брата и его супруги. Мало того, Изабелла утверждала, что Валентина и маленького дофина пыталась отравить. Дофин Карл с самого рождения крепким здоровьем не отличался, так что его болезни можно было приписать чему угодно, в том числе и яду, и колдовству. Самое странное (и самое ужасное для бедной Валентины) состояло в том, что безумному королю и вправду становилось лучше в присутствии жены брата, он постоянно требовал, чтобы она была рядом, а ведь тот, кто рядом, тот и имеет доступ к ушам правителя, то есть может влиять на его оценки, мнения и решения. Понятно, что Валентине завидовали, и точно так же понятно, что весь двор ее ненавидел. Жена Филиппа Смелого, герцогиня Матильда, тоже Валентину ненавидела, и вдвоем эти две дамочки, Изабелла и Матильда, добились того, что герцогиню Орлеанскую