«Сухой закон» в России в воспоминаниях современников. 1914-1918 гг. - Сергей Алексеевич Сафронов

к новой реальности и даже выглядеть более или менее прилично: «Из второразрядных ресторанов до войны прилично торговали: возрожденная Д.П. Воробьевым „Гусевка“ (ныне „Остров"), оба заведения П. Крутецкого (на Среднем проспекте) и там же „Московский Яр“ И.П. Шилова. Когда-то гремевший на Васильевском острове „Якорь“, находясь в неумелых руках, прозябал. Потом его приобрел Д. Воробьев, преобразовал его, но… тут началась война, и развернуться его торговля может лишь после окончания войны. Пока же он поддерживается заказами, которые имеет раза два в неделю, и издавна проживающими на Васильевском Острове артельщиками, часть которых перешла сюда после перехода заведения к господину Воробьеву от господина Крутецкого. Ресторан же Н.Д. Тюрина „Белый Медведь“ (угол Большого проспекта и Девятой линии), некогда торговавший по первому разряду, и тогда процветавший, с переходом во второй разряд потерял часть торговли. Теперь он причислен к заведениям без крепких напитков и торговля в нем, несмотря на его переустройство, произведенное в конце прошлого года, окончательно упала. Что же касается остальных ресторанов на Васильевском острове, то все они до начала войны делали приличные обороты, главным образом, благодаря солидному сбыту казенного вина. Но после воспрещения продажи крепких напитков, когда пришлось перейти на продажу чая и кушанья, торговля в них, как везде и всюду, сразу упала. И только спустя несколько месяцев, когда рестораны и по ценам, и по распорядку сравнялись с заведениями без крепких напитков, а главное когда сама публика стала свыкаться с „трезвым“ режимом, в них началось постепенно улучшаться дело. Так, например, в заведениях П.К. Дедова (на Малом проспекте) торговля чаем развилась до очень солидных размеров. Но в общем дела всех ресторанов, конечно, далеки от прежних»[488].

Но все-таки основную массу трактиров без алкоголя даже на Васильевском острове составляли заведения не очень высокого уровня: «Тип заведений без крепких напитков (трактиров, кухмистерских и чайных) на Васильевском острове довольно смешанный; среди них в таких густо заселенных пунктах этой окраины, как линии между Большим и Средним проспектами, а также Средний и Малый проспекты, имеются предприятия, по своим помещениям и оборудованию едва ли уступающие лучшим заведениям петроградского центра. Часть этих кухмистерских и кофейных принадлежит грекам, часть – русским. Но и на Васильевском острове имеется тип (и весьма, к сожалению, распространенный) чайных, однородных с гаваньскими… В этих чайных, как и в гаваньских, наблюдается то же явление: мизерность помещения и полное отсутствие хотя бы элементарного понятия о чистоте. Такие заведения закреплены по всем линиям, но особенно много их за Малым проспектом к Смоленской речке и набережной Малой Невы и в переулках, находящихся в районе Николаевского, Биржевого и Тучкова мостов. Но все же общее положение трактирных заведений Василеостровской окраины совершенно не сравнимо с состоянием гаваньских; на Васильевском острове есть много кухмистерских и кофейных, куда, не рискуя оскорбить чувство брезгливости, может войти вполне интеллигентный человек, чего, как мы уже говорили ранее, нет в Гавани и в помине. Это превосходство Васильевского острова перед Гаванью объясняется, на наш взгляд, составом населения: как известно, контингент обывателя Василеостровской окраины в его значительной части отличается высокой интеллигентностью. Такие районы, как Николаевская набережная, Большой проспект и все линии, исключая от 17-й до 26-й, вплоть до Среднего проспекта, заселены зажиточным классом, а также представителями свободных профессии, разного рода службистами и студенчеством, причем этот же „чистый“ состав населения преобладает в линиях – от Кадетской до 13-й – до самого Малого проспекта. Говоря о Василеостровской окраине, нельзя не упомянуть о ее неотъемлемой части – „Чекушах“. Эта „часть“ набита чайными буквально «битком». Их здесь так же много, как и в граничащей с ней с одной стороны Гавани, и качество их положительно тождественно с гаваньскими. В „Чекушах“, сплошь заселенных заводским и фабричным людом, как и в Гавани, глазу отдохнуть буквально не на чем. Там нет положительно ни одной просторной и солидно оборудованной кухмистерской или чайной. Картина состояния чайного трактирного дела в „Чекушах“ – мрачная, без единого светлого пятна. О другой „части“ Василеостровской окраины – острове Голода – говорить почти что не приходится: еще недавно почти сплошь занятая пустырями и редкими фабриками и заводами, да и теперь в девяти десятых частях свободная от жителей, она не могла служить приманкой для предпринимателей по чайно-трактирному делу и число этих заведений здесь определяется ничтожными цифрами, если не единицами. Развитие чайного промысла здесь исключительно дело будущего»[489].

На Петроградской стороне от введения «сухого закона» пострадали трактиры II и III разрядов. «Прежде всего – Петроградская сторона по количеству заведений трактирного промысла является больше Галерной гавани раза в четыре и раза в два больше Васильевского острова. Мы совершенно оставим в стороне первоклассные рестораны, большинство которых в течение летнего сезона совсем прекращают свою деятельность, а начнем с ресторанов II-го и трактиров Ш-го разряда. Заведений этой категории на Петроградской стороне насчитается свыше двух десятков. Их уровень по обстановке и занимаемым помещениям – средний и ниже среднего. По оборотам они, пожалуй, все, за весьма немногими исключениями, могут быть причислены к средним. Это, конечно, относится к довоенному периоду. Теперь эта картина резко изменилась. Обстановка и помещение, понятно, остались теми же, что и до войны, зато торговля сильно понизилась и приняла более мелкий характер, одинаковый с характером торговли в заведениях, которые и до войны вели торговлю без крепких напитков. Сильно пострадали за год войны второразрядные и третьеразрядные заведения в их внешнем виде. В последней категории это особенно бросается в глаза. Стены и потолки имеют запущенный вид, предметы обстановки потускнели. Причина этого запустения – отсутствие нужного ремонта. Гармонирует с этой картиной в названных заведениях и остальное: в большинстве из них – издержанные до последней степени (часто даже в дырах) скатерти, неопрятно содержимый пол. Там, где нет женской прислуги, всегда более или менее нарядно и, во всяком случае, опрятно одетой, официанты и мальчики приняли вид полного одичания… Отсутствие прежнего заработка лишает их возможности следить за исправностью костюма. Более или менее „тянутся“ (хотя, видимо, не без труда) в сохранении внешнего вида второразрядные рестораны, хотя это можно сказать только про те заведения, которые сохранили право на торговлю в будущем крепкими напитками. Те же из них, которые этого права по каким-либо причинам оказались лишенными, – махнули, как потерявшая честь девица, на все рукой, быстро принижаясь до уровня заведений третьего разряда. Некоторые рестораны (как, например, Чванова, на углу Большого проспекта и Гребецкой улицы), очевидно, не желая бесполезно растрачивать свою свежесть, совсем, на время переживаемого кризиса,