Время скитальцев - Мария Чернышова

— Думаю, ваша светлость, что обсуждать кандидатуру на столь ответственный пост в присутствии соискателя не совсем уместно. Вы пристрастны: возможно, ваше прежнее знакомство с джиором Танкреди мешает оценить другие возможные кандидатуры? — с нажимом проговорила она.

— Да? — с самым простодушным видом удивился Джез. — А есть другие?

— Найдутся, — мысленно зверея, ответила Эрме.

Кажется, Джез наконец-то почуял степень ее ярости, потому что выпрямился и, приняв милостиво-серьезный вид, проговорил:

— Что ж, граф, думаю, мы продолжим обсуждать эти вопросы в более уместной обстановке. Думаю, сейчас у вас есть более насущные дела.

— Благодарю за доверие, ваша светлость. Надеюсь его оправдать. Доброго дня, монерленги.

Балтазаррэ Танкреди отвесил легкий поклон и удалился, напоследок скользнув по Эрме насмешливым взглядом.

Что ж, Аррэ Танкреди, окаянный предатель, ты еще пожалеешь, что посмел вернуться. Пожалеешь…

Эрме подождала, пока шаги умолкнут в галерее, прикрыла дверь и резко развернулась к герцогу.

— Как понимать это представление, Джез?

— Представление? — переспросил его светлость с видом невинного агнца. — Я всего лишь надеялся сделать тебе сюрприз, Эрме. Я думал, ты будешь рада его видеть…

— Рада видеть человека, который исчез в неизвестном направлении с драгоценной реликвией арантийской короны⁈

— Вот она, твоя реликвия. Целая и невредимая.

— Как он вообще здесь оказался⁈

— Дамиани привел этой ночью. Он сам сообщил канцлеру о своем прибытии в город и сам сдался. Добровольно, Эрме. Это что-то да значит.

То есть Дамиани тоже был в курсе? Браво, канцлер…

— И ты готов простить его только за то, что он вернул украденное?

— Я готов простить его, если он возместит убытки и принесет пользу. Знаешь, мне безумно надоело наблюдать в окно эти развалины. История с раскопками затянулась — тебе так не кажется, кузина? Пусть доводит дело до конца, раз того требует завещание дедушки. И если он предлагает возмещение — отчего же не взять?

— Да как ты не понимаешь! Танкреди — наставник наследника, это же… бред! Ты кого получишь через год — мелкого авантюриста и прощелыгу? Вспомни Варендаля!

— Благие, Эрме! Давай назначим испытательный срок и посмотрим! В конце концов, бумаги о назначении уже готовятся. Не понравится — отменим. Не упрямься, право слово…

— То есть ты все уже решил и даже оформил документально? — изумилась Эрме. — Браво, ваша светлость! Как быстро вы дали себя уговорить…

— Правитель не должен медлить, когда видит возможность получения блага государственного, — с чувством изрек Джез.

Сам придумал? Древние мыслители формулируют сей постулат изящнее.

— А здесь кругом выгода. И для тебя тоже…

— Для меня, Джез? Для меня⁈

Лицо горело. Эрме чувствовала, что еще миг — и сорвется на крик.

— Вы же… ты и он… все же знают про ваши… частные отношения. — Джез несколько смутился, но тут же воспрянул. — Да перестань же, кузина! Все взрослые люди! Про ваш роман вся Виоренца была в курсе. Я вообще надеялся, что перестанете ломать комедию и заведете речь о свадьбе…

Эрме глубоко вдохнула. И еще раз. И еще.

Самообладание, говорил дед. Вот основа. Кто утрачивает самообладание — проигрывает, ибо начинает делать глупости.

— Да, ваша светлость, — сквозь зубы произнесла она. — Возможно, между мной и Бальтазаррэ Танкреди и существовала некая симпатия… Но скажите мне, ваша светлость: а было ли у меня достаточно времени на «роман», когда я три года была по горло занята тем, чтобы ваша обтянутая простынкой задница попрочнее уселась на фамильный трон? Было у меня время на интрижки? Было у меня время⁈

— Эрме, я прекрасно помню…

— И спешу уверить, ваша светлость: все наши частные отношения навсегда остались в прошлом. Запомните этого. Доброго дня!

Эрме рванула дверные ручки и вышла прочь из гостиной.

* * *

Оставшись в одиночестве, герцог Джезарио Второй встряхнулся и потянулся, словно кот после трепки, бросил на стол ненужный кинжал, откусил от персика и проговорил сквозь набитый рот:

— Так я тебе и поверил.

* * *

Когда пробил третий утренний колокол, Гвоздь не выдержал.

— Я пойду его искать! — заявил он.

Альфонсо Гуттиереш, работавший за стойкой, оторвался от списка покупок, который набрасывал на забракованном вчера Одо черновике любовного послания и спросил:

— Куда?

Рамон задумался. Дурень Комар даже словечком не обмолвился, куда его посылают. Ясно, что за Ривару, на Высокий берег, но Виоренца большая, есть, где потеряться. Кто знает, куда отправляют курьера? Тот, кто отправил.

— Значит, надо искать этого вчерашнего аристократа, — размышляя сам с собой, сделал вывод Рамон. Идея его не порадовала. — Только его ведь в тюрьму повели, да?

Альфонсо Гуттиереш исправил ' кочан капусты' на «три кочана», вспомнив, что главным блюдом «Бравой мыши» будет капустный пирог, и заметил:

— Скоро выйдет.

Гвоздь удивленно взглянул на отца. Ночью здесь прозвучали такие весомые обвинения…

— Выйдет, — повторил Альфонсо. — Знать всегда быстро выкручивается. А этот особенно… И моркови еще надо. Белла, морковь тоже подорожала, да?

Матушка неразборчиво откликнулась из недр поварни.

— Тогда я пойду туда, где он живет, — решил Рамон. — Он говорил про Шалфейный перекресток? Это ведь в Сальвиа, да? Вот туда и пойду. И спрошу.

Пожелает ли целый граф разговаривать с трактирным подавальщиком? Этим вопросом Гвоздь решил пока не озадачиваться.

Альфонсо дописал слово «морковь» и поднял глаза на отпрыска.

— Иди. Голову с собой возьми, сынок.

Рамон взъерошил светлые волосы и рассмеялся.

— Всегда со мной, батюшка.

Идти было неблизко, но Рамон поспешал и скоро уже пересек мост и начал подниматься по Первому спуску в гору. Здесь пришлось замедлиться.

Впереди Рамона тащилась компания мужчин — судя по выговору фортьезцев, а судя по одежде и виду — матросов с какого-то судна, которые то ли вышли из какой-то таверны, то ли, напротив, искали себе пристанища и места для завтрака.

Южане шли вразброд, но Рамон, занятый своими мыслями, не спешил обгонять и поневоле слышал обрывки беседы.

— Наломался за сплав, аж винище не берет, — недовольно проговорил один. — Как скотов гоняет, падла эклейдская. Больше в жизнь к «жоанам» не наймусь.

— Мы ж должны были неделю здесь стоять, а он собирается завтра под вечер сниматься, — поддержал второй.

—