Трагедия войны. Гуманитарное измерение вооруженных конфликтов XX века - Коллектив авторов

АЯВ. М-331016. Л. 19–25.

«Дело Оберлендера» 1960 г., коллаборационизм и память о нацистских преступлениях в советском обществе

Вступительная статья, комментарии и публикация К. А. Пахалюка

Вниманию читателей предлагается комплекс документов, связанных с международной пресс-конференцией, организованной советским правительством 5 апреля 1960 г. для того, чтобы уличить западногерманского министра по делам перемещенных лиц, беженцев и жертв войн Теодора Оберлендера в совершении военных преступлений в 1941–1943 гг. Публикуемые материалы, практически ничего не сообщая о его личных действиях, представляют интерес в иных ракурсах, а именно – германская политика уничтожения евреев, коммунистов и польской интеллигенции во Львове и окрестностях; деятельность национальных батальонов «Нахтигаль» и «Бергманн», а также особенности публичной репрезентации нацистских преступлений в советском обществе начала 1960-х гг. Поскольку все это оказалось увязано с фигурой Т. Оберлендера, мы считаем необходимым подробнее остановиться как на его биографии, так и на сюжетах, которые найдут отражение в публикуемых документах.

Он родился в 1905 г. в протестантской семье в Майнингене (Тюрингия). Уже в молодые годы примкнул к крайне правым кругам: в возрасте 15 лет вступил в молодежную военизированную организацию «Орел и сокол», через три года, окончив гимназию и поступив в Мюнхенский университет, присоединился к немецкой студенческой гильдии (в то время питательная среда для «народного национализма»). В различных университетах изучал сельское хозяйство, в 1925 г. переехал в Кёнигсберг, защитил в 1929 г. диссертацию по сельскому хозяйству Литвы. В дальнейшем работал при Институте экономики Восточной Германии в Кёнигсбергском университете (Альбертина), зарекомендовав себя в качестве специалиста по Восточной Европе, включая СССР, в который, к слову, неоднократно ездил. В марте 1933 г. стал директором упомянутого института.

Т. Оберлендер был близок к интеллектуалам, связанным с главой Прусского тайного государственного архива в Берлине А. Браманном и занявшим ключевые позиции в созданном в 1933 г. Северогерманском исследовательском обществе (финансировалось министерствами внутренних дел и иностранных дел). Именно они выступали не просто за пересмотр Версальского мира 1919 г., но и за проведение активной наступательной политики на востоке Европы, включающей переселение поляков и евреев, а также создание немецких поселений. Т. Оберлендер был одним из тех, кто с позиции академической науки отстаивал «активную демографическую политику»[1518]

Приход к власти нацистов сделал возможным карьерный взлет Т. Оберлендера. В мае 1933 г. он вступил в НСДАП, в дальнейшем был связан с близкими к нацистам квазиобщественными организациями – Национал-социалистическая федерация Востока Германии и Национал-социалистическая народная ассоциация немцев за рубежом (обе возглавил в 1934 г.). Их смысл заключался в обеспечении наступательной политики на востоке – от укрепления сообществ этнических немцев, оказавшихся за рубежом (прежде всего в Польше), и создания широких неправительственных сетей поддержки до выработки того экспертного знания, которое в будущем облегчило бы экспансионистскую политику. В начале 1934 г. в качестве лектора «по восточным вопросам» его пригласили и в управление внешней политики НСДАП, которым руководил А. Розенберг.

Карьера Т. Оберлендера шла успешно до того, как в 1937 г. структуры СС не решили подчинить себе всю работу с фольксдойче. Эсэсовцы считали его недостаточно радикальным и плохо управляемым человеком, а потому гауляйтер Восточной Пруссии Э. Кох фактически поставил крест на карьере нацистского «интеллектуала». Ему пришлось покинуть Восточную Пруссию и Кёнигсбергский университет. Т. Оберлендера перевели в Университет Эрнста Морица Арндта в Грайфсвальде, а в 1940 г. – в Университет Карла Фердинанда в оккупированной Праге. Однако параллельно в 1937 г. он поступил на службу во II (диверсионный) отдел абвера (военная разведка), где перед самым началом войны был связан с подготовкой диверсионных групп накануне нападения на Польшу, а в дальнейшем – на Советский Союз.

Фактически Т. Оберлендер еще активнее участвовал в реализации восточной политики: он искал механизмы, посредством которых можно было бы разыграть «национальную карту», тем самым подорвать единство СССР и поспособствовать будущей немецкой победе. Прежде всего речь шла об использовании украинских националистов. Еще в 1929 г. образовалась Организация украинских националистов, ставившая целью борьбу против, как они считали, «оккупационной политики» Польши и Советского Союза во имя независимости украинского народа. На протяжении 1930-х гг. они вели активную пропаганду, устраивали теракты против польских чиновников, осуществляли диверсии и акты саботажа. Постепенно идеология украинского национализма приобретала все более отчетливый антисемитский характер[1519]. В 1930-е гг., пытаясь найти серьезных союзников, ОУН пошла на контакты с немецкой разведкой. К осени 1939 г. внутри организации наметился раскол между руководством в лице А. Мельника и более радикальным руководителем краевой экзекутивы на Западной Украине С. Бандерой (весной 1941 г. это вылилось в окончательное разделение организации на ОУН (м) и ОУН (б))[1520].

На территории оккупированной Польши новые немецкие власти работали с представителями обеих «группировок» внутри ОУН, стремясь использовать националистов против поляков и евреев, а также для подготовки войны против СССР. Так, в Генерал-губернаторстве оуновцы привлекались в специальные караульные подразделения «веркшуты», проходили подготовку в диверсионных школах абвера. Параллельно в 1939–1940 гг. украинские националисты готовили вооруженные выступления на территории советской Западной Украины, составляли «черные списки» советских активистов, которых предстояло уничтожить в первую очередь. 25 февраля 1941 г. глава абвера В. Канарис отдал приказ о формировании двух украинских национальных батальонов – «Роланд» и «Нахтигаль» («Соловей»). Командиром второго из них с немецкой стороны был обер-лейтенант А. Герцнер, от ОУН – Р. Шухевич, а политическим руководителем – Т. Оберлендер. Во главе рот стояли украинцы, немцы занимали должности инструкторов и офицеров связи. Изначально батальоны формировали на территории Польши, затем их перебросили на учебный полигон «Нойхаммер» (Бавария). 18 июня «Нахтигаль» был придан 1-му батальону 800-го полка специального назначения «Бранденбург», вместе с которым принял участие во вторжении на территорию СССР, действуя на Западной Украине[1521]. Задача этого полка заключалась в том, чтобы до начала вторжения взять ключевые инфраструктурные точки и осуществлять диверсии в тылу Красной Армии, тем самым облегчая вторжение. Вопреки реальным планам нацистского руководства украинские националисты рассматривали свою деятельность как важный шаг на пути создания независимого государства. В мае 1941 г. ОУН (б) разработала инструкцию «Борьба и деятельность ОУН во время войны», обрисовывавшую контуры стратегии, включавшей формирование на местах украинских органов власти и проведение масштабных политических и этнических чисток, направленных прежде всего против «чужицев-врагов и своих предателей»[1522].

Непосредственно во Львове уже 25 июня оуновцы начали стрелять в спины отходящим красноармейцам. В эти дни ввиду намечающегося отступления сотрудники НКВД расстреляли в тюрьмах несколько тысяч заключенных (в числе них были и украинские националисты), которых не успевали вывезти. 29 июня к оставленному городу вышли части 17-й немецкой армии. Командующий генерал К.-Г. фон Штюльпнагель приказал оцепить Львов. Как полагает немецкий историк Х. Хеер, это решение было принято для того, чтобы