Цыган - Анатолий Вениаминович Калинин

– Это еще ничего не доказывает. Если он своего родного сына не узнал, то до нее ему и подавно дела нет. На твоем месте я бы сейчас сама к ней подошла и все узнала.

– Нет, я не стану подходить.

– Ну и зря. – Дотронувшись рукой до полусапожек у Насти на руке, Шелоро захотела удостовериться: – Тридцать восьмой?

Настя кивнула и, с явным желанием оправдаться в глазах Шелоро, пояснила:

– Я забыла, что импортные всегда надо брать на номер больше, и даже не примерила, а когда дома стала надевать, оказалось, жмут.

Шелоро удивилась:

– Смотри-ка, я против тебя вдвое толще, а, выходит, нога у меня на номер меньше. С шестнадцати лет только тридцать седьмой ношу. – Сняв у Насти с руки полусапожки, она стала с восхищением рассматривать золоченое клеймо: «Будапешт». – Я такие уже давно ищу, так и не попадались. К нам в сельмаг, как ты знаешь, обувь только с фабрики имени Микояна привозят. Можно примерить? – И тут же, сняв свои большие черные сапоги, она, нагибаясь, поочередно надела один и другой полусапожек, застегивая и расстегивая на них серебристые змейки. – И в икрах как раз. За сколько продаешь?

Впервые за все время Настя слабо улыбнулась:

– За сколько взяла. Там чек.

– Шелоро сунула руку в полусапожек и, доставая чек, поднесла его к глазам, но тут же и отстранила.

– Тебе я и без всякого чека поверю. – Она дотронулась до своего полушубка, под которым у нее была спрятана сумка с деньгами, и сразу же отдернула руку. В сумке у нее было семь с половиной тысяч наторгованных на ярмарке рублей, но не могла же она, вопреки доверию, оказанному ей генералом Стрепетовым, хотя бы и временно, позаимствовать из них сто рублей. – Жаль, что таких денег у меня нет с собой. У меня только четвертной. Думала, нагадаю, а карты дома забыла. – Шелоро опять нагнулась, чтобы снять полусапожек, но Настя остановила ее.

– Не снимай. Двадцать пять рублей мне до конца месяца хватит прожить, а там, может быть, понадобится и самой на конезавод съездить. Тогда и отдашь.

Поочередно притопнув одной и другой ногами в новых полусапожках, Шелоро осчастливленно засмеялась:

– Спасибо тебе, Настя. – Она запоздало испугалась: – Это ты бы их какой-нибудь городской крале продала, если бы мы не встретились? И не боишься, что деньги не отдам?

Настя засмеялась:

– Не боюсь. – Вытягивая шею, она заглянула Шелоро через плечо. – Ты правда советуешь мне к ней подойти?

– Подойди, их ЗИЛ с левого бока стоит.

И вдруг, тоже оглядываясь по направлению Настиного взгляда, Шелоро забеспокоилась. Совсем недалеко от того места, где встретилась она с Настей, колыхались над толпой две хорошо знакомые ей пыжиковые шапки. И всего не больше пяти минут должно было пройти, когда они окажутся там, где стояли Шелоро с Настей.

А под овчинным полушубком у Шелоро как живая шевелилась сумка, разбухшая от семи с половиной тысяч рублей. И стояла Шелоро теперь не в кузове своей машины, вооруженная батогом, а в толпе, в которой у нее не только могли шутя вытащить из-за пояса юбки сумку, но и вообще могли расправиться с ней как угодно. Никто в многолюдной и равнодушной ярмарочной толпе этого не заметит.

Заспешив, Шелоро торопливо сунула Насте четвертной.

– А когда приедешь на конезавод… – И, круто разворачиваясь на месте, она с отмашкой нырнула в толпу. Настя и удивиться не успела, как ярмарка уже поглотила ее.

Сожалея, что такой короткой оказалась их встреча, Настя расстегнула змейку на своей хозяйственной сумке и с улыбкой подумала, как бы поразилась Шелоро, опять увидев у нее на руке пару точно таких же коричневых полусапожек, какие только что унесла с собой. Было бы Шелоро от чего остолбенеть и в конце концов прийти к заключению, что в наше время ни в коем случае нельзя положиться на человека до конца. Ни на чью честность нельзя вполне положиться, если даже такую, как Настя, за какие-нибудь четыре месяца этот проклятый город уже успел превратить в самую обыкновенную спекулянтку. Рассеянно улыбаясь этим мыслям, Настя с перекинутыми через плечо полусапожками двинулась наперекор толпе, пока ее не заставили вздрогнуть от неожиданности два одновременных возгласа:

– И ты, будущий прокурор, здесь?

– Вот это номер!

Останавливаясь и поднимая взгляд, она увидела перед собой две пыжиковые шапки, из-под которых смеялись глаза ее новых знакомых, с одним из которых она не далее как полмесяца назад танцевала на квартире у старой цыганки Изабеллы буги-вуги по-ростовски. Один из них держал в руке «дипломат», а у другого Настя увидела тот самый транзистор, под который она и выплясывала в их компании буги-вуги. Позднее она и сама не могла себе объяснить, что это вдруг на нее накатило. Тот же транзистор, с которым адъютант Тамилы не захотел расстаться и на ярмарке, теперь сотрясался у него в руке, заглушая собой гомон толпы.

– Может быть, спляшем? – С белозубой улыбкой под черными кисточками усиков старший адъютант Тамилы склонился над Настей в ожидании ее ответа.

– Сперва мне… нужно свой товар продать, – отказалась Настя, перекидывая с руки на руку полусапожки.

Второй адъютант Тамилы поморщился:

– Из-за такой мелочи вы можете испортить себе всю дальнейшую карьеру. Переодетых сыщиков здесь через одного.

– Я их за ту же самую цену, за какую купила, продаю. Вместе с чеком, – сказала Настя.

Старший адъютант Тамилы, снимая у нее с руки полусапожки и внимательно осматривая их, осведомился:

– Жмут?

– Нет. Срочно деньги понадобились, – ответила Настя.

– Ну, девочка, это дело поправимое, – сказал другой, младший из адъютантов Тамилы, перенимая из рук своего приятеля полусапожек. – Для этого тебе совсем необязательно таких полусапожек лишаться. Венгерские? – Он поднял бровь. – Где ты их могла достать?

– Там же, где и другие достают. А если вам не надо, то и нечего их рассматривать, – отбирая у него сапожки, грубо добавила Настя. – У меня здесь нет времени с вами буги-вуги разводить. – И, раздвинув их на две стороны, она, не оглядываясь, втиснулась между ними в текущий ей навстречу живой поток. Толпа сомкнулась за ней. Тот, у которого был в руке транзистор, поинтересовался у того, что был с «дипломатом»:

– Схлопотал? Ты все еще продолжаешь думать, что она из обыкновенных шкурех?

– Нет, теперь я так не думаю. Но когда она так злится, она становится еще лучше.

– Надо будет к ней как-нибудь заглянуть.

– Зачем?

– Ну, например, пригласить прокатиться на «Волге».

– Смотри, Тамилке заложу.

– Тогда не забудь сообщить ей