Герман Геринг. Железный маршал - Борис Вадимович Соколов

его друга. Домой вернулись к десяти часам вечера и заснули… На следующий день мы позавтракали дома, а на обед поехали в китайский ресторан. Нам подали ласточкины гнезда и клубнику на палочках! Все необычайно вкусно, а прислуживал нам китаец!»

Незадолго до этого Геринга вызвал на встречу Гитлер, тоже приехавший в Берлин по делам. Свидание произошло в отеле «Сан-Суси». Гитлер предложил включить имя Серинга в список НСДАП на очередных выборах в рейхстаг в мае 1928 года, и тот согласился. Карин писала Томасу:

«Фюрер попросил своего старого товарища о свидании, они увиделись, он встретил его с распростертыми объятиями и попросил вновь поднять партийное знамя и вступить в борьбу за освобождение Германии на майских выборах».

На радостях Герман с Карин отпраздновали его возвращение в политику в роскошном ресторане «Хорьхер».

В том же письме матери от 18 мая 1928 года Карин сообщала:

«Берлин охвачен предвыборной лихорадкой. Выборы назначены на 20-е, воскресенье. Уже стреляют. Каждый день коммунисты с красными флагами, на которых изображены серп и молот, устраивают шествия по городу и всякий раз вступают в стычки с людьми Гитлера, идущими под красными флагами со свастикой. Есть раненые и убитые. Подождем до воскресенья. Выборы должны пройти хорошо для Германии, и тогда наступит долгий период покоя. Дорогая мама, мысленно будь с нами!»

Герингу помогло то, что он был хорошим оратором. Он умел подлаживаться под аудиторию, мог убеждать как аристократов и промышленников, так и рабочих и мелких торговцев, преобладавших среди берлинских избирателей. Он мог говорить как вполне литературным языком, так и на жаргоне берлинских пролетариев, умел пошутить так, что его юмор доходил до самых необразованных людей.

Национал-социалистическая партия набрала 800 тысяч голосов и впервые оказалась представленной в рейхстаге 12 депутатами, одним из которых был Геринг. Он проводил кампанию под лозунгом «Революция без радикализма». Для сравнения: на тех выборах социал-демократы получили более 9 миллионов голосов, коммунисты — более 3 миллионов. Но нацисты завоевали важный плацдарм, и грядущий мировой экономический кризис значительно повысил их шансы на приход к власти.

21 мая, когда закончился подсчет голосов, Карин отправила матери телеграмму:

«Германа вчера выбрали. Мама, ты понимаешь? Твоя Карин».

Геринг же в шутку называл двенадцать депутатов-нацистов во главе с Гитлером «двенадцатью апостолами».

13 июня 1929 года новый рейхстаг собрался на свое первое заседание. Карин находилась на гостевой трибуне. Она описала свои впечатления в письме, отправленном на следующий день:

«У Германа прекрасное место, рядом с генералом фон Эппом из Баварии. Они сидят каждый за своим столом, впереди остальных. Но как тягостно видеть на другой стороне зала так много красных, добившихся неслыханного успеха и завоевавших большое количество мест в рейхстаге! Они в своей униформе с еврейскими красными звездами Давида, в нарукавных красных повязках. Это молодые, драчливые типы с отчетливо криминальной внешностью. Во всех партиях, кроме партии Гитлера, многие новые члены — евреи!»

В вечер открытия рейхстага Геринг выступил в качестве главного оратора на пятитысячном митинге национал-социалистов в Берлине. Там он говорил об искоренении бедности в стране и о том, что Германия должна занять достойное место в ряду других великих держав. Речь сорвала шквал оваций. Геринг еще раз поднялся на трибуну и сказал:

«Если вы сейчас нас так поддерживаете, почему вас не было на выборах? В следующий раз не только вы, но и все, кого вы знаете, должны голосовать за нас: ваши жены, родители, сестры, дети, любовницы, дети любовниц — все, кто только сможет!»

И опять — буря аплодисментов. Геринг еще раз убедился в том, что он — лучший оратор в партии после Гитлера.

Среди поздравивших Геринга с избранием в рейхстаг был и кронпринц прусский Фридрих Вильгельм. Он писал:

«Ваш выдающийся талант, Ваше искусство в обращении со словом, Ваша физическая сила — вот три вещи, необходимые для Вашей новой профессии народного избранника».

Геринг подумал, что кронпринц не зря упомянул о физической силе — она необходима, чтобы выстоять как в уличных, так и в парламентских драках с коммунистами.

Уже в июне 1928 года Карин сообщала матери:

«Герман так занят теперь, я вижу его только урывками. Но мы хотя бы едим вместе, и все свободное время он уделяет мне. Правда, мы очень редко бываем наедине. У него всегда люди, и даже за обедом их не бывает меньше трех. Но вообще мне в Берлине нравится. Я люблю этих людей и эту страну почти так же сильно, как родную Швецию».

Даже став депутатом рейхстага, Геринг не прекратил своей коммерческой деятельности — благо германские законы такого совмещения не запрещали. Он по-прежнему представлял в Берлине интересы БМВ и нескольких авиастроительных фирм, а также шведской компании — производителя парашютов. В Швейцарии он даже лично демонстрировал возможности парашюта конструкции шведского инженера Торнблада. Это был наиболее ходовой товар из тех, что предлагал Геринг. Будущий рейхсмаршал действовал разумно и эффективно и хорошо зарабатывал. Вскоре у семьи появился еще один важный источник дохода.

Гитлер оценил ораторское мастерство Геринга. Ему положили партийный оклад 800 марок в месяц плюс командировочные как «имперскому оратору партии». Геринг должен был ездить по всей Германии и выступать на митингах и собраниях. Столько же он получал как депутат рейхстага.

Денег теперь вполне хватало. Карин смогла даже купить небольшой орган, на котором часто и подолгу играла. Прежде, принимая богатых друзей Германа, приходилось влезать в долги и после роскошных приемов перебиваться хлебом и супом.

В эту пору Геринг подружился с Эрхардом Мильхом, бывшим летчиком-наблюдателем и командиром истребительной эскадрильи, с января 1926 года занимавшим пост исполнительного директора компании «Люфтганза» — главного германского авиаперевозчика. Геринг пообещал ему лоббировать в рейхстаге интересы «Люфтганзы». Мильх с женой стали бывать у Герингов дома. Карин им очень понравилась. Мильх вспоминал:

«В семейном кругу Геринг был спокойным и дружелюбным, хотя иной раз и допускал резкие выражения. Порой он любил прихвастнуть, и я сразу же замечал это. Я знал о его непомерном тщеславии, равно как и о том, что ни в коем случае нельзя задевать его самомнение».

Лоббирование «Люфтганзы» приносило Герингу 1000 марок в месяц дополнительно. Это позволило семейству купить собственный дом на Баденштрассе. Карин была поглощена обустройством нового жилища, но все-таки находила время, чтобы ездить с Германом на митинги.

21 февраля 1929 года она писала:

«В