100 магнитоальбомов советского рока - Александр Исаакович Кушнир

Ознакомительный фрагментнатуральные «американские джинсы». Технически одаренный Баюканский приобретал за полцены некондиционные катушечники «Электроника 003» и не просто чинил их, а доводил основные параметры до уровня международных стандартов, соответствующих паспортным характеристикам магнитофона Akai. Проблем с желающими приобрести подобное чудо техники у Михаила не было никогда.

Самым впечатляющим способом добывал свой первичный капитал Ушаков. Выходец из Баку, он, переехав в подмосковный город Электросталь, успевал трудиться на пяти-шести работах сразу. Загибайте пальцы. Аккордеонист на танцевальных вечерах в местном парке культуры. Пианист в джазовом коллективе. Музконсультант Дома самодеятельности Московской области. Руководитель свинг-оркестра — с тромбонами, трубами и саксофонами. Подмены приболевших музыкантов в ресторанах.

Педагоги дирижерско-хорового отделения МГПИ, на котором обучался Ушаков, постоянно ругали сверхэнергичного студента: «Валера! Ты все время где-то гастролируешь!».

Он просто перемещался по жизни на других скоростях. Основным источником доходов раннего Ушакова являлись так называемые «выпуски устных журналов», проводившиеся в 1970-х годах в многочисленных НИИ. Журнал состоял из трех страниц — трех отделений. В первом акте выступал космонавт или чемпион Олимпийских игр. Во втором — известный поэт уровня Евтушенко. На десерт предлагалась развлекательная часть. Набранный Ушаковым джаз-бэнд исполнял серию вечнозеленых стандартов, а потом для институтской молодежи игрались танцы.

Устные журналы были беспроигрышным во всех отношениях мероприятием. «За один вечер мы зарабатывали около двухсот рублей, которые профком исправно выплачивал, — вспоминает Валерий Петрович. — Это было даже выгоднее, чем работа в кабаке».

Абсолютно все заработанные деньги молодой джазист со временем вбухал в дорогостоящую профессиональную аппаратуру. В разгар его нетипичной для того времени карьеры в стенах скромной алтуфьевской квартиры Ушакова находились пара магнитофонов Revox, STM, Uher и, чуть позднее, восьмиканальный Studer. «Я один из первых в Москве приобрел такое крутое оборудование, — не без гордости говорит Валерий Петрович спустя пятнадцать лет. — Многоканальные магнитофоны были тогда только в «Мелодии» и на радио».

Будучи человеком по определению далеким от всякого рок-андеграунда, Ушаков первоначально хотел записывать на эту технику... церковный хор Николо-Кузнецкого храма, в котором с конца 1970-х годов он работал дирижером. Перевоплощение из джазового проходимца в скромного церковного регента, а затем — в крупного подпольного босса было по-своему красивым.

Дело в том, что, обладая множеством различных талантов, Валерий Петрович в первую очередь считал себя композитором. Песни он писал в стиле русского шансона — его лиричный хит «Осока» исполнял в середине 1970-х ансамбль «Гая», а спустя почти четверть века — «Балаган Лимитед». Проблемы начались с того самого момента, когда сочинения Ушакова, несколько раз прозвучав на радиостанции «Юность», увязли в бессмысленной цензуре многочисленных худсоветов. «Валерий! Стране нужны светлые песни, зовущие вперед, — сочувственно говорили ему корифеи жанра. — А у тебя все время какая-то грусть... И ритмические структуры, чуждые нашему уху. Пойми, нас ведь слушает 50 миллионов человек...»

Столкнувшись с непробиваемостью худсоветов и звериным оскалом «социализма с человеческим лицом», Ушаков не отчаялся. «Я был верующим, — говорит он. — Моим духовным наставником являлся отец Александр Мень, который дал мудрый совет: “Не рвись в Союз композиторов! Ты же музыкант! Займись церковным пением, церковным хором”».

Как личность увлеченная, Валерий Петрович не просто стал дирижировать хором, но и сразу же попытался зафиксировать на пленку это удивительное многоголосие. Опыт приходил к новоявленному звукорежиссеру в процессе бесчисленных экспериментов. «Хор выстраивается легким полукругом вокруг микрофона, — записывал свои наблюдения Ушаков в далеком 1980 году. — Низкие голоса должны быть удалены подальше от микрофона, чем высокие. Правильный баланс реализуется через расположение хора...»

Вскоре молва о звукорежиссере-самоучке распространилась за пределами церковноприходских кругов. Музыканты «Аракса» попросили у Ушакова часть его аппаратуры для записи какого-то концерта. Совершенно неожиданно для Валерия Петровича эта пленка имела бурный успех среди его знакомых в других городах. «Слушай, — надрываясь, кричал в телефонную трубку его приятель из Краснодарского края. — У вас в Москве все крутят Boney M, Пупо и Челентано. А у нас на периферии народ попроще — любит наше, советское: “Самоцветы”, “Аракс”».

«В этой ситуации у меня сработал подсознательный момент, — рассказывает Ушаков. — Я понял, что помимо худсоветов, которые прочно оккупировали радио и телевидение, существует еще и народный худсовет. Таким образом, потерпев фиаско на официальном поприще, я начал заниматься подпольным тиражированием. Я начал мстить».

Итак, при помощи магнитиздата Валерий Петрович всерьез решил изменить культурные акценты в стране. Активно Ушаков развернул свою подрывную деятельность года с 1982-го. Начиналось все достаточно невинно: организация живой записи «Динамика» в Кирове (один из самых знаменитых бутлегов 1980-х), капитальный ремастеринг и дистрибьюция «Путешествия в рок-н-ролл» Лозы. Затем последовали записи Майка в Долгопрудном, «Аквариума» в Жуковском, «Машины времени» в каких-то НИИ, поездки на ленинградские рок-фестивали и впечатлившее Валерия Петровича знакомство с Тропилло.

Впоследствии на ушаковских «Ревоксах» записывались десятки московских групп: «Браво», «Телефон», «Гулливер», «Альянс», «Круиз», «Зиг Заг», ранний «Ночной проспект», «Проба 1000», несколько альбомов «ДК».

Теперь перед Валерием Петровичем и компанией встал вопрос — как наиболее эффективно распространить эти альбомы по стране. Эта проблема была решена при помощи атласа СССР. С постоянной периодичностью в разные города начали выезжать гонцы: сам Ушаков, Миша Баюканский, Гена Левченко. Схема их действий была проста. Оказавшись в незнакомом населенном пункте, буревестники магнитиздата задавали на вокзале один и тот же вопрос: «Где тут у вас находится студия звукозаписи?» Отыскав заветную студию, они начинали свое шоу.

«В очередной город я приезжал с двумя-тремя коробками записей, по 12 килограмм каждая, — вспоминает Баюканский. — Люди в местных ларьках звукозаписи слушали эти катушки и начинали медленно сходить с ума. Их убивало сразу три фактора: качество записи, оперативность и ассортимент. До этого они и не догадывались, что кроме Пугачевой с «Миллионом алых роз» в СССР существует такое немыслимое количество рок- и поп-групп. Девяносто процентов студий покупали все пленки сразу и просили оставить телефон».

...Вся страна была поделена новоявленными детьми лейтенанта Шмидта на сферы влияния. Привыкшему к морю и теплу Ушакову достались южные края — от Кобулети до Крымского побережья. Прибалтика, Украина и Белоруссия были отданы на откуп Левченко. «Иногда вместо денег с нами расплачивались молдавским вином», — вспоминает Алисов, который в дуэте с Севостьяновым снабжал записями Кишинев, Тирасполь и Поволжье.

Среднюю полосу России, Северо-Запад, Ленинград и военные городки закрытого типа окучивал Баюканский. «Я устроил заочное соревнование со своим отцом, который был автором 17 исторических романов, — вспоминает Михаил. — Я постоянно сравнивал тиражи выпущенных им книг с общим количеством переписанных мною альбомов. И в какой-то момент я