Сын Одина - Сим Симович

желая признавать превосходство противника.Один вздохнул. Урок не достигал цели. Смертный был слишком упрям, чтобы понять его добровольно.— Хорошо, — сказал Всеотец. — Если ты не хочешь учиться мудрости, научишься ей силой.Он поднял копье Гунгнир и произнес слова на древнем языке, который существовал еще до сотворения миров.Виктор почувствовал, как невидимые путы опутывают его тело. Меч выпал из онемевших пальцев, ноги подкосились. Он упал на колени перед Всеотцом, не в силах пошевелиться.— Что... что ты делаешь? — с трудом выговорил он.— То, что должен был сделать давно, — ответил Один. — Ты жаждешь быть равным богам? Получи бессмертие. Но не как дар, а как бремя.Всеотец коснулся копьем груди Виктора, и тот почувствовал, как его тело наполняется чужеродной силой. Боль прокатилась по венам жидким огнем, кости заныли, будто их ломали и заново собирали.— Ты будешь жить вечно, — продолжал Один своим страшным голосом. — Но каждая твоя победа будет пожирать твою душу. Ты станешь бессмертным, но потеряешь человечность. И лишь когда исполнишь мою тайную волю, обретешь покой.— Какую... волю? — простонал Виктор.— Узнаешь со временем, — ответил Всеотец. — А пока живи с тем, что выбрал сам.Он убрал копье, и проклятие было завершено. Виктор упал лицом в землю, корчась от боли. В его теле происходили невообразимые изменения — смертная плоть превращалась в нечто иное, способное существовать вечно.Хускарлы смотрели на происходящее в оцепенении ужаса. Даже Локи притих, пораженный мощью проклятия.— Запомните это, смертные, — обратился Один к воинам. — Гордыня — путь к падению. Кто возносится слишком высоко, того боги низвергают в бездну.С этими словами он исчез, растворившись в воздухе. Остались только следы божественного присутствия — выжженная трава, треснувшие камни, запах грозы в безоблачном небе.Виктор медленно поднялся на ноги. Боль ушла, но что-то внутри него навсегда изменилось. Он чувствовал силу — огромную, нечеловеческую силу. Но вместе с ней пришло и что-то другое — холодная пустота там, где раньше было сердце.— Ярл? — осторожно позвал Олаф. — Ты... ты жив?— Жив, — ответил Виктор, и голос его звучал странно — тише и холоднее, чем прежде. — Более чем жив. Я получил то, о чем просил.Он поднял Кровопийцу с земли. Меч в его руке казался теперь легким как перышко.— Но какой ценой? — прошептал Эрик, глядя на своего вождя.Виктор не ответил. Он сам еще не понимал, что с ним произошло. Знал только, что назад дороги нет.Отряд медленно тронулся в путь, но уже не тот отряд, что был час назад. Их предводитель получил бессмертие, но потерял что-то еще более важное — возможность быть просто человеком.А где-то высоко в небе кружили два ворона, несущие весть о свершившемся в Асгард. Испытание закончилось, но история Виктора только начиналась.И в этой истории не было места ни славе, ни радости. Только вечная битва с самим собой и поиск искупления за грех гордыни.Солнце клонилось к закату, окрашивая пустошь в кровавые тона. Как символично, подумал Локи, наблюдая удаляющийся отряд. Кровь и закат — вот что ждет этого смертного в его новой, бесконечной жизни.

Глава 4

Глава 4. Тень берсерка Виктор проснулся до рассвета, хотя не помнил, когда заснул. Сон больше не приходил к нему привычным образом — не было той блаженной тяжести в веках, того постепенного погружения в забытье. Он просто закрывал глаза, и время пропускало несколько часов вперед, как будто кто-то вырезал кусок из его существования.Встав с постели из еловых веток, он осмотрел лагерь. Хускарлы еще спали, укутанные в плащи. Костер тлел красными углями. Кони дремали, привязанные к деревьям. Все выглядело обычно, но что-то изменилось.Он сам изменился.Виктор поднял руку и посмотрел на ладонь. Кожа была такой же, как всегда — изрезанная шрамами от тренировок, огрубевшая от рукояти меча. Но под ней текла иная кровь. Он чувствовал это всем существом — бессмертная сила, дарованная Одином, пульсировала в венах как расплавленное железо.Память о встрече с Всеотцом была яркой и болезненной. Каждое слово божественного проклятия отпечаталось в сознании несмываемыми рунами. «Ты будешь жить вечно, но каждая твоя победа будет пожирать твою душу».— Что ж, — прошептал Виктор в предрассветной тишине, — посмотрим, что это означает.Он взял Кровопийцу и вытащил клинок из ножен. Меч засиял в его руке холодным светом, как всегда. Но теперь Виктор чувствовал оружие по-новому — оно казалось продолжением его руки, частью его сущности. Вес исчез, сопротивление воздуха стало незаметным.Виктор взмахнул мечом, проводя простые упражнения. Клинок резал воздух беззвучно, движения были быстрее, чем раньше. Намного быстрее.— Ярл? — послышался осторожный голос.Виктор обернулся. Олаф Медвежий Коготь сидел у потухшего костра и смотрел на него. В глазах старого хускарла читалась тревога.— Ты не спишь? — спросил Виктор.— Плохо сплю в последнее время, — ответил Олаф. — Странные сны снятся. А ты... ты изменился после встречи с... с Ним.Виктор вложил меч в ножны и подошел к костру. Олаф инстинктивно отодвинулся — совсем чуть-чуть, но Виктор это заметил.— Изменился? — переспросил он. — В каком смысле?— Не знаю, как объяснить, — замялся Олаф. — Ты двигаешься по-другому. Говоришь по-другому. Есть что-то... холодное в тебе теперь.Виктор задумался. Олаф был прав — что-то внутри действительно изменилось. Там, где раньше горел огонь страсти и радости, теперь стояла ледяная тишина.— Я получил то, о чем просил, — сказал он наконец. — Силу, равную божественной. Но похоже, за все нужно платить.— Какую цену ты заплатил? — осторожно спросил Олаф.— Пока не знаю, — честно ответил Виктор. — Чувствую только, что что-то внутри умерло. Или засыпает.Остальные хускарлы проснулись с восходом солнца. Эрик Быстрый первым подошел к Виктору:— Ярл! Как ты себя чувствуешь? Вчера, когда этот... когда Он исчез, ты упал как мертвый.— Физически — прекрасно, — ответил Виктор. — Лучше, чем когда-либо. Но есть кое-что еще...Он не стал продолжать. Как объяснить, что радость от грядущего дня исчезла? Что предвкушение новых приключений сменилось холодным любопытством?— А что дальше? — спросил молодой хускарл по имени Торгейр. — Возвращаемся домой?Виктор задумался. Домой? К отцу, который его изгнал? К невесте, отказавшейся от свадьбы? К людям, которые теперь боятся его больше, чем врагов?— Пока нет, — сказал он наконец. — Мне нужно понять, что со мной произошло. А для этого надо испытать новые способности.— Испытать? — насторожился Олаф.— Не волнуйся, — Виктор попытался улыбнуться, но улыбка получилась натянутой. — Я не собираюсь искать