Стивен Кинг за железным занавесом (история книг С. Кинга в СССР и России, 1981-2025) - Ернар Шамбаев

Лузин вдруг засуетился и сказал, что ему пора. Он отклонил предложение зайти в офис Данилоффа и поспешно удалился. Николас, оставшись в одиночестве, отправился обратно к дому, не зная, что за ним уже следят.

Едва он успел пройти несколько метров по парку, как его окружили несколько человек в штатском. Из белого фургона выскочили оперативники КГБ. Один заломил ему руки за спину, другой защелкнул наручники. Все произошло так быстро, что Данилофф даже не успел понять, что происходит. Он стал мишенью тщательно спланированной операции.

– Вы арестованы по подозрению в шпионаже, – сухо сообщил ему офицер КГБ, когда его втолкнули в машину.

Как выяснилось, советские спецслужбы вели Данилоффа давно, но настоящий повод для ареста появился только после того, как американские власти задержали в Нью-Йорке сотрудника советского представительства при ООН Геннадия Захарова. Захарова обвиняли в шпионаже, и Москва решила ответить симметрично, взяв в плен американского журналиста.

Доказательства? Пакет, который передал ему Лузин. Внутри – газеты, несколько негативов и карты Афганистана с какими-то пометками. Эти бумаги мгновенно объявили «секретными документами». Арест стал частью большой игры между США и СССР: Данилоффа должны были обменять на Захарова.

Данилоффа доставили в Лефортово – печально известную тюрьму КГБ, где держали диссидентов, политических заключенных и иностранцев, обвиненных в шпионаже. Его поместили в камеру, провели обыск, изъяли личные вещи. Следователь разложил на столе содержимое его пакета и демонстративно перечислил:

– Военные карты, негативы, фотографии, газетные вырезки…

– А это что? – вдруг следователь вытащил снимок советского солдата за рулем джипа Красного Креста. – Вы уже видели это раньше?

Данилофф узнал фотографию – такую же Лузин передавал ему год назад. Это означало, что КГБ давно следил за их контактами.

– Как вы объясните наличие этих материалов? – спросил следователь, указав на военные карты с грифом «секретно».

Журналист знал, что это была ловушка, но понимал, что его слова ничего не изменят. Он стал разменной монетой, пешкой в шахматной партии двух сверхдержав. Дальше предстояли недели допросов, давления и ожидания решения его судьбы.

Арест американского журналиста вызвал громкий международный скандал. США немедленно отреагировали: администрация Рональда Рейгана выступила с жесткими заявлениями, требуя освобождения Данилоффа. Госдепартамент и Белый дом начали дипломатическое давление на СССР.

Выход из кризиса нашелся быстро: Захарова, арестованного в Нью-Йорке за шпионаж, согласились отпустить, но при одном условии: Данилофф должен быть освобожден одновременно. Таким образом, СССР и США произвели обмен, при этом официально обе стороны отрицали, что один человек освобожден в обмен на другого.

23 сентября 1986 года Николас Данилофф был освобожден и покинул СССР. По возвращении в США он дал множество интервью, рассказал о своих переживаниях, о несправедливом аресте и методах работы КГБ. Однако больше всего его волновал один вопрос: что стало с Михаилом Лузиным? Был ли он настоящим агентом КГБ или же сам стал жертвой системы? Этот вопрос так и остался без ответа.

Огонь под контролем: Воспламеняющая взглядом

В 1986 году в ленинградском литературном журнале «Звезда» (N4-7) был напечатан второй роман Стивена Кинга на русском языке – «Воспламеняющая взглядом». Как и два года назад, его переводом занимался творческий тандем Васильев-Таск. И как в прошлый раз, произведение про девочку-поджигательницу подверглось жесточайшей редакторской правке (и дело было не только в том, что роман опубликовали в журнальном варианте).

Цензурные ножницы не щадили никого и ничего: ни героев, ни сюжет, ни диалоги. Так, одна из самых сильных и драматических сцен – расправа маленькой Чарли над агентами тайной правительственной организации «Контора» на ферме Ирва Мэндерса – в советской версии была значительно сокращена. Не лучше обошлись и с финалом (после разгрома «Конторы» Чарли не сразу идет в газету, а прячется у Ирва).

Особую заботу редакторы проявили по отношению к всяческим упоминаниям СССР – они были вычищены подчистую. Приведем лишь часть из них.

1. На ферме у Ирва Мэндерса Эл Стейновиц говорит: «Нам не нужен ордер», на что фермер отвечает: «Нужен, если только я не проснулся этим утром где-нибудь в Советском Союзе»

Пропаганда работала не только в СССР.

Перевода этого диалога в советском варианте нет, равно как и сцены, где Чарли сжигает агента Стейновица.

2. Намек на Солженицына, который в тот момент жил в Вермонте: «Чертов русский восседает в своем доме, словно царь, и строчит книги, в которых никто ничего не понимает».

В советском переводе этой строчки нет.

3. Мысли Энди: «Он прекрасно понимал, почему КГБ наводил такой ужас и почему Уинстон Смит из романа Оруэлла испытывал тайное, безумное упоение от своего короткого и обреченного бунта».

В советском переводе: «Он хорошо понимал состояние оруэлловского Уинстона Смита, который на какое-то время ошалел от своего подпольного бунтарства».

4. Рэйнберд говорит Кэпу: «Нацисты были чудовищами. Японцы тоже. А теперь немцы и японцы стали хорошими, зато русские – чудовищами. Мусульмане чудовищны. Кто знает, кто станет следующим чудовищем?»

В советском переводе фразы нет.

5. Рэйнберд говорит Чарли: «Мы можем тебя отпустить, но тогда тебя схватят русские. Или северокорейцы. А может, даже эти чертовы китайцы-язычники».

В советском переводе: «Если мы дадим тебе уйти, завтра тебя захватят агенты какой-нибудь другой стороны».

6. Рэйнберд говорит Кэпу: «Я пытаюсь создать атмосферу доверия. Доверия, основанного на том, что мы с ней оба чужаки – оба изгои, если угодно – и нас похоронили заживо в глубинах американского филиала КГБ».

В советском переводе: «Я пытаюсь создать атмосферу доверия, основанного на том, что мы с ней оба чужаки или, если хотите, уроды, которых гноят в американской охранке».

«Воспламеняющая» написана в 1980 году, когда холодная война разгоралась с новой силой, и антисоветская риторика в американских книгах, фильмах и СМИ достигла очередного пика. Поэтому герои «Воспламеняющей» – особенно правительственные агенты и те, кто с ними сталкивается, – вполне естественно мыслят в духе эпохи: советские спецслужбы – воплощение страха и террора, коммунисты – потенциальные похитители американских детей с паранормальными способностями, а упоминание КГБ становится удобной метафорой для любой секретной и устрашающей структуры.

На «Воспламеняющую» в журнале «Звезда» были написаны две рецензии: Мэлора Стуруа[37] («Так ли далек Стивен Кинг от истины?») и Льва Варустина[38] («Фантастические и реальные прозрения Стивена Кинга»).

Лев Варустин был человеком нелегкой судьбы. В 1937 году, в самый разгар сталинских репрессий, его отца расстреляли как «врага народа», а мать сослали в Казахскую ССР – регион, куда в те годы массово этапировали жен так называемых «изменников Родины». Маленький Лева вместе с