Муссолини. История одного диктатора - Альдо Каззулло

он заказывает три билета на «Лебедя» Ференца Мольнара[68] для себя, жены Ракеле и дочери Эдды. Его эмиссары обходят редакции газет, донося до директоров поистине мафиозные угрозы: не выступайте против переворота, поддержите происходящие изменения, иначе мы перекроем вашим изданиям воздух. Хотите сопротивляться – готовьтесь к «самым жестким санкциям» и «серьезным последствиям».

Во Флоренции Итало Бальбо идет в редакцию La Nazione – просмотреть газетную передовицу. Он разочарован. Бальбо лично переписывает материал, сочиняет новости о больших успехах повстанцев и добавляет никогда не происходившую встречу Муссолини с делегацией, посланной королем. Главный редактор издания Альдо Борелли не возражает. Спустя годы его наградит руководство Corriere della Sera[69].

Главный редактор Avanti! Пьетро Ненни спокойно дежурит в редакции, ожидая указаний от лидеров своей партии, социалистической. Социалисты, однако, считают фашистский переворот блефом и спокойно отправляются в Москву, где проходит съезд Третьего Интернационала. Представители коммунистов тоже в пути. Лидеры левых никогда еще так не ошибались…

Главного редактора и издателя Corriere della Sera Луиджи Альбертини нет на месте. Посланцев Муссолини принимает его брат Альберто; он отвергает их требования и яростные угрозы. Corriere выйдет с редакционной статьей, призывающей правительство не уступать и обеспечивать соблюдение Альбертинского статута[70]. Люди Муссолини настаивают впустую. Их четверо, и все они, несмотря на скорую победу, плохо кончат.

Первый – Чезаре Росси, личный секретарь Муссолини, которого арестуют за убийство Маттеотти. Он попытается выкрутиться, обвинив дуче, но выкрутится именно Муссолини, а Росси придется бежать во Францию. Фашистская полиция подстроит ему ловушку, заманив в Кампионе-д’Италию[71]. Один из ближайших соратников Муссолини в 1929 году будет приговорен к 30 годам тюремного заключения за антифашистскую деятельность. Отбыв 11 лет, он затем отправится в тюрьму в Понце. После войны бывшего секретаря дуче снова арестуют за убийство Маттеотти, но оправдают за недостаточностью улик.

Второй – Альдо Финци, пилот эскадрильи Д’Аннунцио, чемпион по мотоспорту, фашистский депутат и будущий заместитель министра внутренних дел. Есть только одна проблема: Финци – еврей. После принятия расовых законов его приговорят к тюремному заключению. Во время Второй мировой войны Альдо Финци вступит в итальянское Сопротивление, но в 1944 году будет схвачен, подвергнут пыткам и убит в Ардеатинских пещерах.

Третий – Манлио Морганьи, бывший социалист из коммуны Форли, по указу Муссолини попечитель народа Италии. В 1924 году Морганьи возглавит официальное информационное агентство, названное в честь патриота Рисорджименто Гульельмо Стефани. По приказу короля 26 июля 1943 года Муссолини будет арестован. Морганьи напишет ему последнее письмо, заверяя дуче в верности, и выстрелит из револьвера себе в висок, став единственным самоубийцей среди фашистских лидеров. (Два года спустя, 27 апреля 1945 года, Джованни Прециози, лишенный сана священник и фанатик-антисемит, бросится с четвертого этажа дворца на Корсо-Венеция в Милане, обняв жену и оставив записку: «Наш сын Романо однажды будет гордиться этим поступком».)

Четвертый человек, угрожавший братьям Альбертини,– Америго Думини[72], негодяй, достойный виселицы, ответственный за ряд самых отвратительных действий сквадристов. В Карраре Думини убивает социалиста Ренато Лаццери и его мать Гизеллу, рискнувшую попытаться спасти сына. Эмилио Луссу[73] так восстановит эти события. Думини встречает девушку с красной гвоздикой и дает ей пощечину; на возмущение ее брата и матери он отвечает выстрелами в упор. Америго любит представляться не без галантности: «Очень приятно, Думини, девять убийств».

В ночь с 27 на 28 октября министры составляют обращение к нации и подают его на подпись королю. Текст этого обращения – ода «патриотической и человеческой солидарности», «согласию», «порядку», а также «пылкой надежде», «безмятежному миру», «забвению прошлых разногласий», «великому будущему» и «августейшему призыву» ко благу Отечества с большой буквы. Другими словами, министры предлагают опустить оружие, ни слова не говоря о том, кто первым его поднял: о фашистах.

Король подписывает обращение. Тем не менее его тревожат известия о первых успехах сквадристов, павших префектурах, занятых телеграфных станциях. Король понимает: время просьб и добрых слов, призванных остановить восстание, прошло. Однако он недолго задается вопросами: «Где устойчивость институтов? Верность армии?» Он настаивает на введении осадного положения, чтобы войска при необходимости могли вмешаться. В противном случае, как предупреждает его адъютант, генерал Артуро Читтадини, королю придется отречься от престола.

Осадное положение должно вступить в силу в полдень. Министры одобряют его единогласно, за исключением пропавшего без вести министра труда Арнальдо делло Сбарбы.

Командир римской дивизии генерал Эдоардо Равацца в конце октября в отпуске. Столица, впрочем, хорошо защищена благодаря другому суровому генералу, 48-летнему еврею Эмануэлю Пульезе. Он воевал в Ливии и Додеканесе[74], прошел всю Первую мировую войну, от Изонцо до Граппы, командовал батальоном бригады «Сассари» на плато Азиаго, был трижды ранен. Пульезе пытается остановить мятежников, отправляет своих людей блокировать железнодорожные станции, где ожидают целые колонны чернорубашечников. Орте, Витербо, Сеньи, Авеццано, Чивитавеккья… Он отдает приказ взрывать пути, если не будет другого способа. Мосты через Тибр охраняет гарнизон, как и подъездные пути к столице. И все равно правительство висит на волоске.

В три часа ночи Пульезе вызывают в военное министерство. Луиджи Факта требует у него отчета о первых неудачах. Эмануэль повышает голос: виновато правительство, не отдавшее четких приказов. Месяцем ранее генерал Пульезе разработал план обороны и передал его командиру Равацце. Тот, впрочем, отправил план в министерство лишь 17 октября, сразу после этого уехав в отпуск. Среди предложенных мер – арест руководителей фашистской партии. Факта интересуется: «Можно ли доверять армии?» Генерал отвечает: «Безусловно!»

В 6 утра солдаты занимают позиции перед министерствами и вокзалом Термини. Генерал готовит заявление о «принятии военных полномочий по защите общественного порядка» в Риме и отдает приказы о мерах, необходимых для разгрома восстания. Запрещены публичные собрания более пяти человек. Запрещено вооружаться. Запрещено движение автомобилей и трамваев. Кроме того, все «общественные учреждения должны быть закрыты в 21:00. Все публичные выступления приостановлены. Подпись – генерал-майор командующий римской дивизией Эмануэль Пульезе».

Тем временем на вокзале Флоренции 300 фашистов берут под контроль поезд и, благополучно избежав встречи с военными, уезжают в Рим. Прибытие запланировано на 9:50 утра. А человек, который, по мнению Пульезе, должен быть первым в списке арестованных, без помех дергает за ниточки сплетенной им смертельной паутины.

Муссолини хватает винтовку

Муссолини играет сразу за всеми столами, с удивительной дерзостью обыгрывая итальянских политиков. Каждый из них позволяет себе поверить: дуче – кандидат от фашистов на пост главы правительства. Фактически каждый из них считает себя особо привилегированным собеседником Муссолини, стремительно завоевывающего страну.

Тем временем