Муссолини. История одного диктатора - Альдо Каззулло

Де Векки не смеет спорить с королем. Он пока не беспокоил Муссолини, но полагает, что результат босса устроит: вместо тюрьмы он сможет войти в новое правительство Саландры. «Если, – добавляет де Векки, – Ваше Величество не думает доверить президентство Муссолини…» Король резко обрывает фашиста: «Нет и еще раз нет. Я всегда хотел видеть в этой должности только Джолитти, но Народной партии он отвратителен. Его считают дьяволом. Их ошибка непростительна, Народная партия серьезно ошибается, но, к сожалению, правительство без нее не сформировать. Согласитесь ли вы на решение Саландры?» – «Конечно, – отвечает де Векки. – Правда, мне нужно согласие Муссолини».

Квадрумвир по-настоящему тронут: «Ваше Величество, итальянцы всегда будут помнить этот жест с чрезвычайной благодарностью». Король обнимает де Векки: «Передай Муссолини, что я отказался подписать осадное положение. Итальянцы избежат пекла гражданской войны». Впрочем, почти сразу Виктор Эммануил становится циничным: «Итальянцы никогда этого не забудут. Именно меня в этом обвинят. Хотя, может, все изгладится из памяти через какую-нибудь неделю. Так было всегда, почему бы не сейчас?»

Итальянцы не забыли. Уже 2 июня 1946 года безоговорочное большинство проголосовало за отмену монархии.

Угрозы Corriere

Узнав о приостановке выпуска Corriere, многие читатели начинают протестовать и стараются выразить поддержку главному редактору, Альбертини. В книге ди Пьерро, в частности, можно найти слова Джачинто Мотты, исполнительного директора корпорации Edison: «Ради всего святого, постарайтесь не усугубить нынешнюю тяжелую ситуацию вашей слабостью! Corriere – пища духовная не только для Милана, но и для других областей Италии. Сегодня я разговаривал с сотней человек, все они готовы сопротивляться. Пусть противник проиграет с треском! Иначе мы потеряем все накопленное за долгие годы. Вот мое пламенное воззвание».

Обстановка, однако, уже изменилась. Армия освобождает римскую фашистскую базу и возвращает ее чернорубашечникам. В коммуне Дженаццано, расположенной между Фрозиноне и столицей, происходит жестокая схватка фашистов и коммунистов. Погибает сквадрист из Палестрины Лелло Лулли. Фашисты мстят мгновенно: после короткого судебного разбирательства они казнят того, кого считают виновным. Итало Бальбо останавливают у ворот Рима, однако вскоре пропускают.

Генерал Циттадини просит военного министра Марчелло Солери отправить продовольствие «легионерам», разбившим лагерь под дождем в Санта-Маринелле. Фашисты не могут найти воду. Кто-то пытается фильтровать и пить морскую, но это оборачивается для них болью в животе.

Муссолини сообщает в Квиринал, что планирует возглавить правительство. Виктор Эммануил считает его заявление и остальные события попыткой фашистов манипулировать итальянскими чиновниками, поэтому в 18 часов вызывает Саландру и приказывает сформировать новую исполнительную власть. Тому приходится пробиваться сквозь толпу фашистов, которые под крики «Эйа! Ала-ла!» празднуют победу.

Саландра приглашает де Векки, Чиано и Гранди, надеясь лучше понять планы Муссолини. В дело внезапно вмешивается Луиджи Факта: действующий премьер-министр настоятельно советует исполняющему обязанности премьер-министра самому уйти в отставку. Луиджи сию секунду получил фонограмму из Милана, подписанную ломбардскими деятелями, в том числе Луиджи Альбертини и Сильвио Креспи[82] – ведущим акционером Corriere. Они предупреждают Факту: Муссолини хочет сам возглавить правительство. Саландра делает вид, что удивлен и хочет сам прочитать сообщение, но Факта складывает его и прячет обратно в карман.

Прибывают фашистские эмиссары. Антонио Саландра весьма разочарован ходом событий и бросается с места в карьер: «Хватит! Я спрашиваю вас официально. Во-первых, я хочу знать, намерен ли Бенито Муссолини войти в правительство в качестве министра внутренних дел. Во-вторых, если он согласится, приведет ли он с собой своих дружков? В-третьих, сколько мест хочет Муссолини и на каких должностях? Жду ответ к завтрашнему утру».

Впрочем, Бенито ясно демонстрирует мощь своей теперешней власти. Муссолини игнорирует просьбы о разъяснениях, поступающие из Рима. Он понимает: худшее позади, нежелательный исход предотвращен. Теперь все работает на него, и времени у него достаточно. Он вспоминает о дочери Эдде, которой 1 сентября исполнилось 12, навещает Сарфатти. С другой стороны, в голове Бенито зарождается мысль о «проработке» редакции Corriere. Пусть миланская буржуазия спокойно находит любимое издание в киосках, просто Corriere должно выступать за фашистский режим. Примерно в 9 вечера фашистский вождь звонит Альбертини. Тот твердо отвечает: «Изменения исключены. Мы начнем работать, если нам гарантируют свободу суждений и слова». Муссолини интересуется, на что намекает Альбертини, и тот отвечает: «Вас следовало бы арестовать».

Полчаса спустя Муссолини получает телеграмму из Квиринала. Генерал Циттадини вызывает его в Рим от имени короля. Виктор Эммануил все еще надеется дать зеленый свет правительству Саландры. Бенито Муссолини прекрасно это понимает, поэтому «забывает» про телеграмму.

Теперь на сцену снова выходит генерал Равацца, командующий гарнизоном Рима. Генерал понимает, к чему все идет, и фактически решает поддержать фашистов. Он внезапно выходит из отпуска, вызывает своего подчиненного Пульезе, сумевшего противостоять шайке Муссолини, и приказывает тому подать в отставку. В 22:30 Равацца произносит коммюнике[83] военного министерства, адресованное всем ведомствам и подразделениям: «С учетом текущей ситуации и ориентации на вероятный кабинет Муссолини армейские корпуса получили указание избегать кровопролития, а именно использовать мирные средства убеждения».

Теперь только неожиданная заминка может помешать дуче захватить власть, поэтому он по обыкновению пишет Габриэле Д’Аннунцио, чтобы удержать его от резких действий: «Мой дорогой команданте, последние известия сполна отражают наш триумф. Завтра в Италии будет новое правительство. Мы будем осмотрительны и постараемся не злоупотреблять нашей победой. Я уверен, вы приветствуете это событие как ярчайшее проявление силы возрожденной итальянской молодежи. Вам! Для Вас! Муссолини». Далее Муссолини пишет редакционную статью для Il Popolo d’Italia, заканчивая ее словами: «Фашизм хочет власти, и фашизм ее получит!»

Главный редактор Corriere в конце концов принимает решение не выпускать газету в воскресенье, 29 октября. Отказаться от критической позиции в отношении переворота немыслимо, но в то же время, если Corriere продолжит критиковать фашистов, редакцию тут же сожгут, а типографию разгромят. Войска, призванные защищать улицу Сольферино, распущены по домам. Публикации прекратятся на несколько дней. «Лучше всего, – заключает Альбертини, – уменьшить насилие и хотя бы самим не стать поводом для граждан ввязываться в стычки; мы приостанавливаем работу только из желания остановить кровопролитие, и в том числе из-за того, что власть нас не защищает».

На префекта Милана рассчитывать бесполезно – нахальный Лузиньоли уже предупредил Факту в письме: «Муссолини „очень раздражен“ назначением Саландры». И еще: «Хотел бы ошибаться, но предсказываю: если настаивать на кандидатуре Саландры, последствия будут очень серьезными».

Руководитель Народной партии анонимно обращается к гадалке Аиде Септимине Маньяни из провинции Корнильяно, Лигурия. Он хочет выяснить,