Клич перелетных гусей. Японская классическая поэзия XVII – начала XIX века - Мацуо Басё

встает на востоке,

садится на западе солнце…

* * *

Сурепка цветет.

Не заходят киты в эту бухту.

Сумерки над морем…

ВСПОМИНАЮ БЫЛОЕ

Сколько долгих дней

набралось, осело и стало

далеким прошлым!..

* * *

Как бы и невзначай

аромат разливает в округе

весенний ветер…

* * *

Весна уходит.

Так хочется тяжесть лютни

ощутить в руках!..

* * *

Кукушка поет

за пределом квартальных линий

древнего Хэйана…[33]

* * *

Короткая ночь.

На мохнатой гусенице мерцает

капелька росы…

* * *

В огромном саду

вдаль уходят ряды пионов

до горизонта…

* * *

Облетел пион, —

наслоившись, лежать остались

два-три лепестка…

* * *

На земле Никко[34]

тоже всплески ажурной резьбы —

цветут пионы…

МУРАВЕЙНИК

Муравьиный дворец —

раскрывает пион багряный

парадные ворота…

* * *

Горный муравей —

так отчетливо он заметен

на белом пионе…

* * *

Скрипит телега,

нагруженная землей.

Пионы в цвету…

* * *

Все сто летних дней

я бы вовсе в руки не брал

ни кисти, ни туши!..[35]

Двадцатого числа шестой луны в корчме «Бамбуковая расселина»

Отказавшись зайти,

сосед поделился форелью —

ворота в час ночной…

* * *

Летучие муравьи —

вьется рой над хижиной бедной

у подножья Фудзи…

Двенадцатого числа четвертой луны в полночный час нашел тему для трехстишия «Плоды на сакуре»

Посмотрел вблизи

и вижу – цветы нынче ночью

стали плодами…

* * *

Терновник цветет —

как похоже все на дороги

в родимом краю…

* * *

В думы погружен,

я взошел на пригорок – и вижу

шиповник в цвету…

* * *

Молодой бамбук —

нынче он предстал воплощеньем

селенья Сага…

* * *

О прохлада!

От колокола отделившись,

проплывает звон…

* * *

Летняя гроза —

к траве испуганно жмется

стайка воробьев…

* * *

Десяток коней,

навьюченных грузом спиртного,

на тропе в летней роще…

* * *

Заглохший колодец —

комары кружат, долетает

темный рыбий всплеск…[36]

* * *

Слышен писк комара —

всякий раз, когда опадает

с жимолости цветок…

* * *

Под москитную сетку

запустил к себе светлячков —

ну что за прелесть!..

Высказываю то, что чувствую

Дубрава в цвету —

огрубеть душе не позволит

этот аромат…

* * *

Светлая роса

на кустах колючего терна —

на каждом шипе…

* * *

Зачерпнули вдвоем —

и тотчас вода замутилась

в бочажке лесном…

* * *

Четверых-пятерых,

что плясать еще не устали,

озаряет луна…

* * *

Пускают фейерверк[37] —

а всего-то в порту, должно быть,

не больше ста домишек…

* * *

Лунный отблеск в душе —

ночною порой миную

бедный городок…

* * *

Тут и там, тут и там

раздается стук в полумраке —

вальки по дворам…

* * *

Над горами темно,

а над лугом еще прозрачен

сумрак вечерний…

* * *

Одинокий вьюнок —

в глубине цветка затаился

цвет морских глубин…

УСЛОВНОЕ НАЗВАНИЕ «ГУСИ-ПИСЬМЕНА»

Вереница гусей

протянулась строкой над горами,

луна – печатка…

* * *

Какая радость —

щебет пичуг во дворе

на крыше веранды!..

* * *

Хризантемы взрастил —

и сам же, того не заметив,

стал их рабом…

* * *

Осень плоти моей —

эту ночь пережить сумею,

но ведь будет и завтра…

ХИЖИНА БАСЁ-АН К ВОСТОКУ ОТ СТОЛИЦЫ[38]

Зима уж близка —

и упорно ползут отсюда

дождевые тучи…

* * *

Зимние дожди.

Мышь проворно просеменила

по струнам кото…

* * *

Вихрь осенний.

Как живется-можется

в тех пяти домишках?..

ИЗ ЦИКЛА «ВОСЕМЬ ПЕСЕН О БЕДНОЙ ХИЖИН Е»

* * *

Вскипятить лапши —

а для этого еще надо

хвороста наломать…

* * *

В ствол вонзаю топор —

и тихо дивлюсь аромату.

Зимняя роща…

* * *

Угли в очаге —

наконец, как видно, сварилась

моя похлебка…

* * *

В долину спущусь,

приму у знакомого ванну!

Зонтик под снегом…

* * *

Зимнее утро —

какая отрада увидеть

дым над отчим домом!..

* * *

Снежный закат —