Инвестиго, затерянные в песках - Илья Рэд

в развитии: выставлял картины для знатных и не очень покупателей, собирал урожай и исчезал. Для этого у него была вторая личность: «учтивый Крижен», светский художник и само обаяние. Ради денег надо было общаться со всякими заносчивыми тупицами, вот он и преображался.

Настал день икс, и в гости к Альтенбрукам заявился весь свет высшей аристократии прибрежного городка Акатама.

Глава 6

Хороший пример

Обстановка среди гостей выставки с самого начала была интригующей. О наследнице Альтенбруков ходили противоречивые слухи, а в последнее время она практически исчезла из общественного поля зрения: не появляясь на приёмах и балах. Кто-то даже поговаривал, что видел её в обществе простолюдина в каком-то клоповнике Акатамы.

Знати нравилось смаковать такие подробности, и они, как стая хищных собак, тут же накинулись на возможность воочию увидеть всё своими глазами. Дам интересовал в первую очередь сам любовник, а мужчины готовы были в пух и прах разбить выскочку на интеллектуальном поле. Где это видано, чтобы рилганец заявлялся со своей мазнёй к ним на Маналею?

Намечалось любопытное представление, и одно только ожидание этой расправы уже поднимало настроение богатым ценителям искусства. Выставка была организована в павильоне в саду с возможностью насладиться свежим воздухом и вкусной едой. Этому сопутствовала замечательная летняя погода и лёгкий прохладный ветерок в жару.

— А эта даже ничего так, — задумавшись, проговорил мужчина в пенсне, инкрустированным синими кристалликами, позади него собралась и остальная компания акатамских коллекционеров.

— Здесь есть глубокий символизм, и я поражён, как иностранец смог передать боль чуждого ему народа.

— Какая ирония, не находите? — улыбнувшись, ответил ему молодой знаток, работа произвела на него впечатление, — Сколько за эту? — спросил он учтиво хозяйку выставки.

— Дитис, к сожалению, «Шторм» не продаётся, — грустно вздохнув, ответила она мужчине. — Я решила оставить его себе.

— Мудро отдаю должное вашему вкусу, — он поцеловал ладонь Виктории и повернулся посмотреть, как Крижен отбивается от напора светских дам, как молодых, так и не очень.

С их стороны раздался несдерживаемый дружный смех, некоторые аристократки чаще обычного обмахивались роскошными веерами. Это не укрылось от ревнивого взгляда устроительницы выставки, а еë взгляд от Дитиса.

— Кажется, я увидел бурю иного характера, — улыбнувшись краешком рта, заметил он ей.

Виктория поняла, что прокололась, и пыталась сохранить лицо перед этим скользким до пикантных подробностей мерзавцем. Род Сиренхолмов был наравне с Альтенбруками в иерархической лестнице, потому конкурировал во всём, начиная со светских мелочей и заканчивая торговым влиянием в портах.

— Только слабые суда боятся волн, Дитис, а я, как видите, стою твёрдо.

— Главное после них не оказаться за бортом. К слову, я тут слышал кое-что интересное для вас, — он взял Викторию под руку и отвёл на тропинку в саду. — Может, это всего лишь слухи, но посчитал нужным предупредить, идёт служебная проверка.

— Вы про что? — непонимающе спросила дама, сдерживаясь, чтобы не отстраниться.

— Вероятно, вы помните, что я помогал нашей общей подруге устроить тот маскарад, где вы… Где вы и познакомились с этим рилганским дарованием, — вбросил он для начала, явно наслаждаясь происходящим.

— Ну и что же?

— Немного предыстории. Я нашëл Крижена во время уличной драки с фатачи. Он тогда чуть не убил бедолагу, и мне показалось хорошей идеей нанять столь сильного мага. По моим скромным оценкам там минимум средний уровень, повторюсь — по скромным.

— Значит, господин Крижен оказался вовремя и в нужном месте, — попыталась она защитить возлюбленного. — Между прочим, он профессионально выполнил свои обязанности, а вы отказали ему в оплате.

— Увы, но договор у нас был строгий, ваш любимый, — он сделал специально паузу и добавил, когда она напряглась, — друг нарушил его и тут ничем не могу помочь. Интересно другое, повар Этьен неделю спустя был найден с выпотрошенным брюхом у себя на кухне, представляете? Какой-то сумасшедший утрамбовал все его внутренности в сервировочное блюдо и накрыл крышкой. Что такое, вам плохо? — деланно обеспокоенно обратился Дитис и протянул свой платок, надушенный успокоительными травами.

— Зачем вы мне рассказываете о такой мерзости? — спросила она после того, как отдышалась.

— Затем, что многие видели ссору Крижена и покойного Этьена как раз перед приёмом гостей. А после я сам застал их разговор, когда наш уважаемый пейзажист пришёл за оплатой и не получил её. Надо было видеть его лицо после оскорблений Этьена. Жандармов я пока не оповестил, — поведал он даме, набросив на себя тумана задумчивости.

— То есть, никаких доказательств у вас нет? К чему тогда это всё? — холодно спросила она у спутника.

— Их пока нет, но если указать, где копать… Рилганцы хоть и недалёкие, но подарили нам такую вещь, как газеты. Вы читаете, кстати, прессу? Удивительное это изобретение, печатный станок. Говорят, королю еле удалось заполучить себе один экземпляр…

— Вы можете покороче, а то мне пора уже возвращаться, гости заждались.

— Конечно, конечно. Надеюсь, вам не нужна эта сомнительная слава наложницы убийцы? Нет, не перебивайте, вы можете быть правой хоть десять раз, но если эту историю напечатают в «Вестнике» даже с моими косвенными доказательствами, то что останется от вашего имени?

— Что вы хотите? — перейдя на деловой лад, спросила Виктория.

— Право на четыре картины, через десять лет они станут бесценны, не хочу упускать такую возможность.

— На две и не больше.

— Этого мало, репутация стоит дороже, давайте ни мне, ни вам — три.

Виктория согласно кивнула и заставила аристократа отступить на шаг, чтобы гордо пройтись по тропинке к гостям. Из-за этого Дитис вляпался туфлёй в размокшую после вчерашнего дождя землю.

— Самая дорогая грязь в моей жизни, — довольно сказал он себе под нос, но тут поднял голову и встретил взгляд Крижена, смотревшего поверх своих поклонниц.

Это было сродни холодному душу, но стоило моргнуть, и художник снова был весь внимание, учтиво обхаживая потенциальных покупательниц. Воображение Дитиса подкинуло ему ту самую картину с блюдом, и настроение испортилось. Общество Крижена теперь не казалось привлекательным.

Аристократ точно знал, что Этьена убил этот ненормальный, но в том и гениальность высокого искусства, что его творцы безумны. Даже в столь отвратительной мести прослеживалась элегантность. Дитис не мог и не хотел допустить ранний уход из жизни этого величайшего урода человечества. Ему ещë столько