Погребальные обряды и культ предков. От завета Одина и некромантии до упырей и похорон Ярилы - Владимир Яковлевич Петрухин

Когда желающий давал согласие на добровольный уход из жизни, пути назад не было. За будущей жертвой неотступно следовали специально приставленные стражи. Отныне ей разрешалось только наряжаться, пить хмельные напитки и ублажать себя вместе с участниками погребального пира.

Пир в Вальхалле. Иллюстрация Эмиля Допплера. Начало XX в.

Wikimedia Commons

Далее Ибн-Фадлан описывает день похорон. Для ритуала погребения на берег вытащили корабль умершего и поместили на специальный деревянный помост. Умерший к этому моменту уже лежал в вырытой в земле могиле, и, чтобы он мог «веселиться» наравне с сородичами, рядом с телом оставили набиз, какие-то плоды и лютню.

Тем временем на корабле соорудили шалаш из дерева, убранный кумачовыми тканями, поставили туда скамью, покрытую стегаными матрацами и подушками из византийской парчи. За все это убранство отвечала мрачная и здоровенная старуха, которую называли «ангелом смерти», поскольку в финале церемонии она должна была убить девушку, согласившуюся сопровождать господина. Конечно, «ангел смерти» – это арабская интерпретация прозвища старухи, на самом деле она ассоциировалась с персонажем скандинавской мифологии – старухой-великаншей Хель, воплощавшей смерть.

После всех приготовлений умершего вождя достали из временной могилы. Ибн-Фадлан отмечает, как почернел труп «от холода этой страны». Его обрядили в парчовые одежды с золотыми застежками, соболью шапку и поместили в шалаш, подперев парчовыми подушками. Сюда же принесли набиз, фрукты, цветы и ароматические растения, подали хлеб, мясо и лук и поставили перед умершим, чтобы он не переставал пировать, как и живые.

Следом пробил час жертвоприношений. Первой на очереди была собака, которую рассекли пополам и бросили в корабль. Затем принесли оружие умершего и положили рядом с телом. Привели также двух лошадей и принялись гонять их вокруг ладьи, пока те не взмокли. Коней тоже рассекли у погребальной ладьи, а мясо бросили внутрь корабля. Дальше настала очередь двух коров, курицы и петуха.

К этому времени к погребальному кораблю подтянулись все родственники умершего. Это напоминает сцену из скандинавского мифа, когда к ладье почившего Бальдра пришли все сверхъестественные существа – асы, альвы и даже великаны. Родичи вождя русов поставили вокруг корабля свои шалаши и принялись играть на сазах (лютнях).

Далее Ибн-Фадлан рассказывает, что приготовленная на заклание девушка, облаченная в роскошное одеяние, ходила из шалаша в шалаш, чтобы наслаждается любовью с родственниками умершего. При этом каждый из родичей просил передать покойному, что он совершил это из любви к нему.

После всех действ снова убивали собаку и отрубали голову петуху, бросая ее по одну сторону корабля, а тело – по другую. В скандинавском средневековом предании некая таинственная старуха, провожавшая героя Хаддинга на тот свет, перебросила петуха с отрубленной головой через стену, и он ожил. Очевидно, приносимые у корабля руса жертвы тоже должны были достичь того света и там ожить.

Собаки и лошади сопровождали все погребальные ритуалы русов, поскольку считались проводниками душ в загробный мир. Подобные верования характерны для многих народов мира, например китайцы верили, что эти животные становились слугами покойного в ином мире. Согласно верованиям иранцев и монголов, собаки, особенно с пятнами над глазами, могли видеть духов.

Торговцы в гавани Болгара ставили деревянных идолов и «кормили» их, оставляя еду на ночь, чтобы торговля была успешной. Ибн-Фадлан ехидно замечает, что ночью эту еду пожирали собаки, а наивные язычники ожидали благодарности от богов, которые насытились жертвой. В Китае подобной наивностью пользовались оборотни. Рассказывали, что возле тела почившего чиновника во II веке по обычаю оставили разного рода кушанья. Внезапно тот поднялся с ложа, принялся командовать семьей и распекать слуг, а потом, насытившись поминальной едой и питьем, исчез. Все это повторялось еще три раза, пока «покойник» не напился до такой степени, что с него слетела человеческая оболочка, под которой оказалась собака, жившая в лавке торговца вином[38].

Но вернемся к погребальному ритуалу, описанному Ибн-Фадланом. Когда солнце в Болгаре стало клониться к закату, девушку подвели к подобию ворот. Русы трижды подняли ее к этим воротам, чтобы она заглянула сквозь них, а та что-то лепетала на своем языке. Любопытный Ибн-Фадлан спросил у своего переводчика, о чем она говорила, и узнал, что девушке открылись видения иного мира. Первый раз она увидела своих отца и мать, второй – всех умерших родственников и, наконец, своего господина. Он сидел в прекрасном саду, его окружали мужи и отроки – старшая и младшая дружина. Он звал к себе девушку, и она велела вести ее к нему. Взяв курицу, будущая жертва отрезала ей голову и швырнула за «ворота». Подобные обычаи известны в позднейшей традиции восточных славян. Так, на Буковине курицу передавали у могильной ямы через гроб, чтобы она показала мертвому дорогу на тот свет[39].

Из скандинавских мифов нам известно, какие ворота вели в загробный мир – они назывались Вальгринд и открывали портал напрямую в Вальхаллу. Именно там сидел со своей дружиной умерший рус, а вечнозеленое мировое древо, с которого текли медвяные потоки, могло вызвать у Ибн-Фадлана ассоциации с райским садом. Вообще мусульманский рай по описанию напоминает чертоги Одина: это тоже воинский рай, в котором блаженствуют праведники, павшие во имя Аллаха. Их услаждают вечно юные гурии, подобные валькириям Одина.

Когда настало время отправляться к господину, сопровождавшие жертву дочери «ангела смерти» повели ее на корабль. Девушка отдала два браслета страшной старухе, а два ножных кольца – своим спутницам. Русы подставили свои ладони, чтобы девушка взошла на погребальную ладью. Туда же пришли русские мужи со щитами и палками и подали девушке кубок с набизом. Она запела над кубком и выпила его, а переводчик сказал Ибн-Фадлану, что она прощается со своими подругами. Ей поднесли другой кубок, она долго пела, чтобы оттянуть время, но старуха торопила ее войти в шалаш к своему господину.

Наконец «ангел смерти» втолкнула девушку в палатку, и за ней последовали шесть родичей умершего. Там, прямо перед трупом, они совокупились с жертвой, а затем уложили девушку рядом с господином, держа ее за руки и за ноги. Настал черед старухи, которая затянула веревку на шее несчастной и велела двум мужам взять ее концы, пока сама вонзала кинжал между ее ребер. Чтобы не слышно было предсмертных криков, другие мужи усердно били палками о щиты. Нельзя было допустить, чтобы другие девушки боялись уходить вслед за своими господами.

В конце церемонии ближайший родственник умершего, раздевшись донага и пятясь