Крах галицийского гамбита - Анатолий Степанович Терещенко

периода, как раздвоенность казачества на реестровых и сечевых казаков. Реестровые казаки состояли на государственной службе у поляков и нередко использовались в качестве жандармских и карательных подразделений, в том числе против низовых или сечевых казаков. В Московском государстве с сечевиками всегда считались.

В 1572 году польский король Сигизмунд Второй Август принял на государственную службу 300 реестровых казаков. Эту воинскую часть назвали «Войско Его Королевской Милости Запорожское». Но в 1654 году это войско изменило присяге королю и перешло на службу к московскому царю. Таким образом, возникло новое государственное образование в составе Московского государства — Гетманщина. И опять об Украине ни слова. Войско Запорожское Низовое также перешло в подданство к московскому царю, который рассматривал его независимой дополнительной военной силой. Войско Его Царского Величества Запорожское было распущено в 1775 году указом Екатерины Великой.

Казак Товкач, уводя раненого Тараса Бульбу из-под Дубно во время боя с поляками, говорит: «Хоть неживого, а доведу тебя до Укра́йны». Значит, в те далекие времена Украина не только административно, но и по духу была совершенно иной, чем ныне. Поэтому можно только недоумевать по поводу ненависти галичан к Москве, бывшему Советскому Союзу, благодаря стараниям которых их край стал частью Украины. Если бы этого не случилось, Львовщина и по сей день была бы частью Польши. К сожалению, об этом почему-то забывают нынешние хозяева «незалежной».

* * *

Здесь уместно вспомнить и злодеев, и героев из верхушки Запорожской Сечи — кошевых атаманов, которые под национальными знаменами и православными хоругвями ходили на заклятых ворогов в лице крымских татар, пришельцев турок, проклятых ляхов и московских бояр. Время, обстоятельства и личности кошевых лепили внешнюю политику и идеологию в головах атаманов, облучая ею рядовых сечевиков. Кошевые атаманы Запорожской Сечи:

Евстафий Дашкевич (1472–1535),

Иван Подкова (1533–1578),

Дмитрий Вишневецкий (1516–1563),

Самойло Кошка (1530–1602),

Григорий Лобода (?—1596),

Северин Наливайко (1560–1596),

Яков Неродич-Бородавка (?—1621),

Петр Сагайдачный (1570–1622).

Данила Нечай (1612–1651),

Иван Сирко (1610–1680),

Иван Сулима (1615–1635),

Петр Доошенко (1627–1698),

Яков Барабаш (?-1658),

Богдан Хмельницкий (1595–1657),

Петр Сорочинский (1701–1709),

Кость Гордиенко (?—1733),

Иван Брюховецкий (?—1669),

Иван Самойлович (?—1690),

Петр Калнышевский (1691–1803). Погиб после 26 лет заключения на Соловках, на могиле которого автору удалось побывать.

* * *

Моим родителям довелось родиться и жить на родине последнего кошевого атамана Запорожской Сечи Петра Ивановича Калнышевского и его благодарного потомка земляка — археолога и художника, реставратора, историка, академика Николая Емельяновича Макаренко (1877–1938), который много сделал для того, чтобы воскресить память о знатном казаке.

Каждый народ вправе гордиться своей историей. Но история православных народов — неповторимая, особенная, самобытная. Ее тысячелетиями создавали наши предки. Они формировали государственность, по крупицам собирали земли, преумножали культуру, оттачивали свой язык, выковывали свои идентичность и характер.

Поэтому мы с благодарностью должны помнить о днях минувших, изучать и знать историю своего Отечества и своего народа.

Почти сорок поколений писали и творили русскую историю: с 862 года — года образования Русского государства, которое называлось Киевской Русью, до нынешних времен становления независимых государств: Белоруссии, России и Украины.

Историк В. О. Ключевский подсчитал, что с 1228 года по 1462 год только Северо-Восточная и Северная Русь вынесли 160 внешних войн и грабительских набегов. Все они заканчивались для неприятеля крахом, для отечественной культуры — огромным ущербом, потерями уникальных предметов старины.

Культура и искусство — это узел, связывающий опыт с его образным отражением. Опыт, как считал Аристотель, есть знание единичного, а искусство — знание общего. Если цивилизацию можно считать властью над миром, то культура — это любовь к миру, поэтому, умирая, культура превращается в цивилизацию. Искусство — природа человека, природа — искусство Бога.

Искусствознание и искусствоведение понятия равнозначные. Они объединяют комплекс наук, которые изучают материальные и духовные основы культуры всех народов.

В своих лекциях перед студентами Николай Емельянович Макаренко не раз говорил о первых попытках «людей любознательных» создать теорию искусства, подчеркивая, что искусство — это одежда нации.

«Они, эти попытки, предпринимались, — писал он, — еще в античную эпоху Платоном и Аристотелем, Витрувием и Павсанием, Филостратом и Плинием Старшим.

Новый всплеск развития искусствоведения пришелся на эпоху возрождения трудами Вазари “Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих”, Викельмана “История искусств древнего мира”. Ценный вклад внесли в восемнадцатом веке просветители западно-европейского цивилизованного мира Дидро и Лессинг…»

Он хорошо знал, о чем говорил.

Французский политик Эдуард Эррио писал, что культура — это то, что остается, когда все остальное забыто.

Эту мысль остро чувствовал Н. Е. Макаренко, считая, что, извлекая из «многометровых земных сундуков» детали прошлого, люди обретают высшую цель — они глубже понимают Родину и больше ее любят. Искусство ревниво — оно требует, чтобы человек отдавался ему всецело. Этот тезис ярко прослеживается в многолетней деятельности Николая Макаренко по поиску материалов о запорожцах и последнему их кошевому атаману Петру Ивановичу Калнышевскому. К данному бесценному кладу он возвращался часто на протяжении всей своей жизни начиная с первых дней исследования этого исторического богатства.

Неисчерпаемым источником изучения творчества славян он считал в первую очередь памятники зодчества, преимущественно храмы, соборы, монастыри, божницы, часовни, иконы и пр. Однако особенно он ценил «предания старины глубокой» в виде предметов славянской культуры дохристианского периода.

«Изучение истории художественного изготовления у славян в дохристианский период еще не начиналось, — писал ученый. — Материалов для такого труда еще достаточно не собрано. Разные события и многочисленные факты, связанные с художественным изготовлением, с произведениями искусства, или их мало, или о них ничего не известно. Иногда даже отрицаются самые факты существования произведений искусств именно тех древних времен. Не лучше обстоит с проблемой изучения и достижений искусств первых столетий христианства у славян, например днепровской группы…

Известные архитектурные памятники, настенные росписи, мозаичные композиции. Но только известны. Не больше. Их генезис, их эволюция, их технические особенности ждут будущих исследователей. Что же касается большого отдела — керамического производства или стеклянной продукции с ее чудесными формами, или богатого металлического и деревянного производства, резьбы по камню и кости и других художественных промыслов — то по праву можно сказать, что ничего из исследовательских трудов не имеем».

Чувствуется, он болел душой, переживал за предмет увлечения, ставшего смыслом всей его жизни, с которой он связал все свои радости, все свое счастье и все свои надежды. История Запорожской Сечи была одним из главных мотивов его деятельности по поискам материальных следов этого особенного сообщества Малороссии.

А еще он, как ученый и практик, часто доказывал некоторым своим коллегам-реставраторам, что на разрушение фресок, мозаичных