Альфа Лиры. Записки русского морского офицера - Николай Васильевич Лукьянович

убийства докатились и до Крыма. Ими занимаются бандиты, называющие себя анархистами, и черное знамя теперь часто висит рядом с красным. Интересно, а что думает по этому поводу выпускник Пажеского корпуса и теоретик анархизма князь Кропоткин, рюрикович по происхождению, столько сделавший для разрушения «проклятого царского режима»? Передают, что после недавнего возвращения на родину он сам был поражен плодами рук своих, увидев откровенных подонков общества, называющих себя анархистами. Гладко было на бумаге, Петр Алексеевич! Мне часто говорил покойный отец, что, к сожалению, нет законов, наказывающих за разрушительные идеи, поскольку они лицемерно маскируются – общее благо, социальная справедливость и тому подобное, а в реальной жизни, как правило, они приводят к воровству, убийствам, разрушению семьи, общества и государства.

Получил известие, что балтийские события, к несчастью, повторились и в Крыму. 13 декабря на миноносце «Фидониси» мичман Николай Скородинский был убит выстрелом в спину, и эта расправа послужила сигналом вернувшимся с Дона потрепанным матросским отрядам «борцов с контрреволюцией» начать кровавую резню. Командование флотом бессильно – сменивший Колчака вице-адмирал Немитц просто сбежал из Севастополя.

Убить или задержать офицера здесь, в Севастополе, как и на Балтике, могли по любому смехотворному поводу. В постановлении общего собрания команды подводной лодки «Гагра» указывалось, что двоих офицеров было решено арестовать только за то, что они «относились к команде дисциплинарно и самолюбиво».

Как следствие, был убит бывший начальник штаба флота контр-адмирал Митрофан Иванович Каськов, начальник севастопольского порта и начальник дивизии минных кораблей вице-адмирал Павел Иванович Новицкий, начальник штаба севастопольского порта Александр Иванович Александров 1-й, председатель военно-морского суда генерал-лейтенант Юлий Эрнестович Кетриц и ряд других высших чинов флота. По примерным оценкам, на Малаховом кургане было расстреляно тридцать офицеров и чиновников. Рассказывают, что над офицерами, приговоренными к казни, матросы издевались. Так, когда вице-адмирал Павел Иванович Новицкий не смог из-за плохого самочувствия самостоятельно идти к месту расстрела, то его донес на своих руках контр-адмирал Александр Иванович Александров 1-й.

Но если бы только расстреливали! Как и на Балтике, все эти зверства сопровождались непрерывными обысками и откровенным грабежом. Любая власть обязана остановить эту дикость и, возможно, поэтому городской совет, где большинство получили коммунисты, издал ряд воззваний с призывом немедленно остановить насилие. Большевики попытались выявить зачинщиков беспорядков в матросской среде и войти с ними в контакт, что, естественно, не дало никаких результатов. Похоже, они сами часто являются только статистами в этой кровавой вакханалии.

19 января 1918 года

Новая власть успешно продолжает дело временного правительства в отношении армии и ее особым декретом упразднено все: чины, ордена, титулование, даже само слово «офицер» оказалось под запретом [12]. Как логическое продолжение такой политики, по настоянию Троцкого все офицеры лишены пенсий, в том числе и эмеритальных (пенсия из эмеритальной кассы, средства в которую поступали с процентов от ценных бумаг и капитала, отчислений из жалованья, отказов от завещаний и др. – Автор) и, таким образом, они оставлены без средств к существованию. Те, кто это сделал, прекрасно понимают, что в этих условиях многие офицеры будут просто вынуждены взять в руки оружие и гражданская война с неизбежностью станет в России свершившимся фактом. Не этого ли добивались многие десятилетия, а может и столетия наши европейские «друзья»?

А пока большевики последовательно, где силой, а где демагогией, но пытаются забрать власть в свои руки, что, конечно, не может не вызывать сопротивления. Впрочем, одним из немногих принятых ими положительных решений был разгон в Петрограде так называемого Учредительного собрания, в котором большинство составляли откровенные бандиты, каторжники и провокаторы-эсеры.

В начале января большевики захватили власть в Феодосии, затем в Керчи, и с 8 января начались бои за Ялту. Там плохо вооруженные формирования крымских татар и офицеров упорно сопротивлялись матросским отрядам и город несколько раз переходил из рук в руки. В конечном счете исход борьбы решила корабельная артиллерия. Следует заметить, что не все из большевиков окончательно озверели, среди них есть и здравомыслящие элементы. Так, после требования жителей города прекратить обстрелы, матросы согласились вести огонь из орудий только в дневное время и только по татарским деревням, оказывавшим сопротивление [13].

Крымские татары были разгромлены и под Севастополем, а через несколько дней красные штурмом взяли Бахчисарай и Симферополь. Есть все-таки что-то положительное в действиях этих бандитов – они арестовали и расстреляли Челибеева, этого ставленника Турции, но его помощнику и военному министру Сейдамету удалось сбежать в Константинополь [14]. Их начальник штаба полковник Макухин некоторое время скрывался, но затем его за незначительное денежное вознаграждение выдал один из местных обывателей.

Поскольку отряды крымских татар часто возглавляли офицеры, то вполне ожидаем очередной подъем антиофицерских настроений среди матросов.

25 февраля 1918 года

Как и следовало ожидать в Севастополе прокатилась волна убийств, названная «еремеевскими ночами», так полуграмотные матросы исковеркали слово «варфоломеевская». 21 февраля на броненосце линкоре «Борец за свободу» (бывший «Князь Потемкин-Таврический») состоялось общее собрание судовых комитетов, которое постановило – «заставить буржуазию опустить голову». Был намечен ряд действий вплоть «до поголовного истребления эксплуататорских классов». Видимо, этот проклятый корабль всегда будет местом сбора всякой нечисти.

На остальных кораблях и судах флота создавались комиссии, решившие «вырезать всю буржуазию» Севастополя, и поэтому неудивительно, что 23 февраля ночью в городскую тюрьму вошла первая банда матросов, которая потребовала от комиссара выдать заключенных для расправы. Тот по телефону запросил разрешения у севастопольского совета, который всю ночь совещался, что же ему делать – выдавать или не выдавать арестованных лиц. В конце концов, он решил, видимо, из страха, – отдать тех, кого потребуют матросы.

Жестокость этих бандитов переходила все мыслимые и немыслимые границы, это были, по сути, звери в человеческом облике. Так, например, старший лейтенант Павловский был брошен под стальные листы на территории Севастопольского порта и затоптан, многих офицеров забили прикладами или просто закололи штыками. Власти для них в любом виде не существует, обезумевшие преступники, одурманенные кокаином и водкой, никого не признавали, убивали и стариков, и женщин, и детей. Так, был казнен хорошо знакомый мне по Морскому училищу отставной генерал-майор по адмиралтейству Николай Александрович Сакс и вся его семья – жена, двадцатилетняя дочь и пятнадцатилетний сын. Большинство убитых офицеров с привязанными к ногам тяжестями бросали в море.

Расстреливали и в Ялте – в первые три дня после ее захвата было убито до ста офицеров, не принимавших никакого участия в гражданской войне и проживавших в городе для лечения и укрепления своего здоровья. Их также сбрасывали в море с привязанными к ногам камнями.

В настоящий момент мне стали известны имена