Альфа Лиры. Записки русского морского офицера - Николай Васильевич Лукьянович

25 сентября 1918 года

Дошли вести об убийстве Моисея Урицкого, главаря петербургских чекистов и, как положено, еврея, но самое парадоксальное, что убил его тоже еврей из довольно состоятельной семьи – Леонид Канигиссер (правильно фамилия пишется «Каннигисер». – Автор). Как стало известно, он мстил за своего друга, расстрелянного чекистами. В тот же день стреляла в Ленина и тяжело ранила его еврейка Каплан. Что это? Война всех против всех, в том числе среди евреев? Ведь противоречий внутри этого племени, вопреки досужим домыслам, не меньше чем среди русских, да и имущественное расслоение у них, может быть, даже большее.

От своих знакомых я получил газету с постановлением большевистского правительства «О красном терроре», подписанном 5 сентября. Оно довольно краткое и в нем констатируется, что «…при данной ситуации обеспечение тыла путем террора является прямой необходимостью; что для усиления деятельности Всероссийской Чрезвычайной Комиссии по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и преступлением по должности и внесения в нее большей планомерности необходимо направить туда возможно большее число ответственных партийных товарищей; что необходимо обеспечить Советскую Республику от классовых врагов путем изолирования их в концентрационных лагерях, что подлежат расстрелу все лица, прикосновенные к белогвардейским организациям, заговорам и мятежам; что необходимо опубликовывать имена всех расстрелянных, а также основания применения к ним этой меры».

Как и следовало ожидать, красный террор после этого постановления резко набрал обороты, и в одном только Петрограде было казнено около тысячи заложников. Из них очень многие входили ранее в Союз русского народа. Отдельно перевезены в Москву и расстреляны бывшие высшие чиновники империи, в частности, министр юстиции и последний председатель Государственного Совета Иван Григорьевич Щегловитов, министры внутренних дел Николай Алексеевич Маклаков и Алексей Николаевич Хвостов.

Никаких обвинений, естественно, не предъявлялось, центральная власть просто требует брать определенное количество лиц из «буржуазии и офицерства» и расстреливать их при малейших попытках сопротивления.

30 октября 1918 года

Кажется, германское владычество на полуострове подходит к концу. При этом правительство Крыма ругают на всех перекрестках, с симпатией к ставленнику немцев Сулькевичу относятся только крымские татары, поскольку он мусульманин [25]. Глупо, конечно, но такова реальность. Говорят, что немцы, которые чувствуют себя непрочно, согласились на его замену и преемником называют достаточно известного политического деятеля кадета Соломона Самойловича Крыма из древнего караимского рода.

20 ноября 1918 года

В газетах много пишут о революции в Германии и отречении Вильгельма II. Выходит, Ленин был прав и его расчеты оправдались. Или он заранее был проинформирован об этом событии и поэтому действовал столь решительно? Но кто его проинформировал? – вот в чем главный вопрос. Но похоже, что теперь Германия идет по русскому пути. Корветтен-капитан барон С. сказал мне на последней встрече, что когда немецкие генералы предложили Вильгельму II отречься от престола, а он напомнил им о присяге, то они ответили – «Что такое присяга? – это только слова». Можно с грустью констатировать, что, похоже, понятия чести и долга навсегда вычеркнуты из лексикона современной эпохи, и не только в России.

Сразу после германской революции 13 ноября Брестский договор был аннулирован большевиками. Командующий немецкой группой в Крыму генерал фон Кош письменно отказался поддерживать правительство Сулькевича и поэтому последний обратился за помощью к генералу Деникину. Но поскольку тот не ответил, то Сулькевич вынужден был передать власть, а точнее, карикатурное ее подобие, Соломону Крыму.

В середине ноября немцы покинули Крым и на полуостров вступили белогвардейские войска. Основной военной единицей в Крыму стал отряд Добровольческой армии, возглавляемый генералом бароном Николаем Андреевичем де Боде. Рассказывают, что его дочь София, имея чин прапорщика, добровольно вступила в Белую армию, храбро сражалась с большевиками и погибла в апреле 1918 года в возрасте всего лишь двадцати лет.

Основная задача этого отряда в Крыму заключалась в вербовке и отправке офицеров в Добровольческую армию, но решить ее не удалось, – желающих служить под началом Деникина оказалось очень мало. Отчасти этому препятствовало плохое дорожное сообщение, то есть изолированность многих городов и поселений от Симферополя. Но белогвардейцы очень надеются на помощь в этом вопросе местного правительства. В свою очередь, Деникин в письме к Соломону Крыму пообещал помочь краю, и по его распоряжению небольшой отряд добровольцев с орудиями был послан в Ялту, а другой отряд был отправлен для занятия Керчи.

В командование войсками на полуострове вступил генерал-майор Алексей Владимирович Корвин-Круковский, которому Деникин дал непонятные указания: с одной стороны, он настаивал на соблюдении принципа русской государственности, означающего полное подчинение крымского правительства Добровольческой армии, а с другой – требовал невмешательства во внутренние дела Крыма [26]. При этом предполагалось, что посланные Деникиным части являются лишь кадрами, которые будут пополняться мобилизованными на территории Крыма солдатами и офицерами. Но, как и следовало ожидать, эти надежды не оправдались – объявленная на полуострове мобилизация фактически провалилась и была отменена как несостоявшаяся местным правительством.

Нельзя не отметить удивительную схожесть в действиях большевиков и добровольцев – у них какая-то магическая вера в силу своей власти, вера в то, что любой, даже самый нелепый приказ все тут же бросятся исполнять. Но в низах общества, как нетрудно заметить, действия любой высшей власти любой политической окраски не имеют особого значения. Если и появляется какой-нибудь очередной предводитель или вождь, то возникает устойчивое стремление или договориться с ним к вящей пользе для обеих сторон, или, если осталась хоть какая-то сила у населения, пойти на открытый конфликт.

В целом, в Крыму, как вероятно, и по всей России, очень часто власть воспринимается, как некая чужая и враждебная сила, от которой лучше держаться как можно дальше. По моим наблюдениям, впрочем и не только моим, все пороки большевистской армии начинают зеркально отражаться и в армии добровольческой. Кокаин и чрезмерное употребление спиртных напитков в ней стали обычным явлением и нередко можно встретить пьяных офицеров с оружием, которые пугают местных обывателей. Умственный и моральный уровень большинства из них, мягко говоря, невысокий. Многие для того чтобы прокормить себя и свои семьи занимаются откровенной спекуляцией. Единственное исключение – сводный Гвардейский отряд в составе 5-й дивизии Крымско-Азовского корпуса, последний осколок Императорской гвардии, чудом уцелевший в расхристанной России.

30 ноября 1918 года

Получил печальное известие о расстреле на Кавказе в Пятигорске около ста высших чиновников и офицеров, в числе которых мой давний знакомый – контр-адмирал и во время германской войны начальник Морского Генерального штаба граф Алексей Павлович Капнист. Говорят, что в