Повелитель теней. Том 3 - Лариса Куницына

Он тяжело вздохнул и, потушив свечу на столе, снова лёг на лавку.

Энфер тем временем уже въезжал во двор замка своего отца. Навстречу ему вышли придворные, а потом появился и контаррен, чтоб приветствовать благородного энфера. По ступеням сбежал принц Лорант и радостно обнял брата. По беспорядку в его одежде было видно, что принц ради этой встречи поднялся из постели.

— Отец спрашивал о тебе, — произнёс он, глядя на Ликара сияющими от воодушевления глазами. — Мы ждём только тебя! Всё готово к сражению, не было только главнокомандующего!

— Дай перевести дух, — рассмеялся Ликар, похлопав принца по плечу.

— Можете не торопиться, — улыбнулся Беренгар, — есть время до утра. Я хотел бы ввести вас в курс дела до того, как мы отправим письмо королю Ричарду.

— Письмо? — удивился энфер. — Вы что, затеяли галантную переписку с этим разбойником?

— На что только не пойдёшь ради удачно выбранного времени сражения, — в тон ему ответил Беренгар.

— Хорошо. Я устал, но выслушаю вас и встречусь с отцом, если он не спит.

— Он спит, но велел сообщить ему сразу, как только ты вернёшься, — вставил Лорант.

— Что делать с этим? — спросил Элот, подтащив к энферу де Сегюра.

Тот не сопротивлялся, но из-за усталости и потери крови уже едва стоял на ногах.

— Барон де Сегюр! — раздался из толпы придворных обрадованный голос Деллана. — А я так мечтал снова свидеться с вами! В своих подвалах.

— Отведите его в тюрьму. Пусть выспится, — проигнорировав полный надежды голос начальника секретной службы, распорядился энфер.

— У нас есть время до начала битвы, — не унимался тот. — А этот плут наверняка знает много! Мы можем выбить из него ценную информацию.

— Это вряд ли, — оценивающе взглянув на пленника, ответил Ликар. — Сколько в прошлый раз вы пытались? И всё впустую. Что изменится за несколько часов?

— В прошлый раз мы старались не покалечить его... — начал Деллан.

— Я хочу, чтоб он дожил до суда и казни! — отрезал энфер. — Сейчас он уже полутруп! Если ваши палачи примутся за него с усердием, то до утра он не дотянет. Пусть придёт в себя, окрепнет, и можете располагать им, как вам вздумается.

— Я думаю, что уже к утру он будет вполне готов к допросу.

— Можете делать, что хотите, но не дайте ему умереть в застенках. Пусть умрёт на виду у всех, как и положено предателю! А мы, барон, — он обернулся к Марку, — утром вступим в сражение с вашим королём. И как бы оно не закончилось, не надейтесь, что он явится за вами и снимет оковы с ваших рук! Если битва будет нами проиграна, вас убьют тюремщики. Задушат, как крысу, потому что смерти от меча вы не заслуживаете!

— У меня только один король, благородный энфер, — спокойно взглянув ему в глаза, произнёс Марк. — Он уже не придёт, чтоб снять с меня оковы. Он ждёт меня на той стороне. И я готов к встрече с ним.

Энфер задумчиво взглянул на него, но ничего не ответил, только дал знак Элоту увести пленника.

Элот решил сам исполнить приказание. Он долго спорил о чём-то с тюремщиками и, наконец, препроводил его в просторную сухую камеру, где под потолком располагалось забранное решёткой окно. Возле стены даже стояла низкая койка с набитой сеном наволочкой и грязным одеялом.

— Почти дворец, — усмехнулся Марк, осматриваясь, в то время как ему надевали на руки и ноги оковы. — А я-то ожидал, что ты засунешь меня, как и положено крысе, в крысиную нору, где даже ног не распрямить, и на полу стоит болотная вода.

— Сейчас придёт тюремный лекарь и перевяжет твои раны, — зло глядя на него, проговорил Элот.

Марк обернулся к нему.

— Странно, в твоём голосе звучит ненависть, но ты заботишься о моих ранах.

— Не из любви к тебе, де Сегюр, и не для того, чтоб облегчить задачу Деллану. Я поклялся сразиться с тобой и сражусь! Жаль, что не успел сделать это там, на лугу. Но я буду просить энфера позволить мне биться с тобой до твоей казни, и, зная твою репутацию, не хочу, чтоб мне потом говорили, что я воспользовался тем, что мой соперник был слаб и изранен!

— Значит, моя репутация не так плоха, — улыбнулся Марк.

Эта улыбка привела Элота в ярость.

— Скоро тебе будет не до улыбок, мерзавец! Я уверен, что мы выиграем это сражение, а ты доживёшь до того, чтоб скрестить со мной клинки! Я подберу тебе для этого случая новый добрый меч! Но я не стану убивать тебя, чтоб ты в полной мере ответил за своё предательство! И не думай, что кому-то удастся выкупить твою жизнь! Кровь изменника не может быть предметом торга!

— Мы оба солдаты, Элот, — проговорил Марк, устало опускаясь на койку. — Только служим разным правителям. Ты понимаешь это и знаешь, что я всегда хранил верность своему королю. Ни пытки, ни смерть не могут изменить этого. Ты называешь меня мерзавцем, предателем и изменником, стоя передо мной с мечом в ножнах, в то время как на моих руках — цепи. Это не делает тебе чести, а мне — бесчестья. Тем не менее, я понимаю, что ты намеренно оскорбляешь меня, и согласен биться с тобой, когда и где тебе будет угодно.

Элот слегка смутился и, что-то пробурчав себе под нос, вышел из камеры. Вскоре появился тюремный лекарь и принялся за его раны. Хоть он и привык иметь дело с преступниками, делал он свою работу со всем старанием, не причиняя пациенту лишней боли. Закончив, он весьма учтиво кивнул барону в ответ на слова благодарности и вышел. И Марк наконец-то остался один. Он вытянулся на койке и закрыл глаза, чувствуя, как расслабляется его истерзанное тело. Он надеялся, что сразу провалится в сон, но то ли боль свежих ран была слишком сильной, то ли всё ещё кипело в крови возбуждение недавней схватки, сон не шёл к нему. Его мысли уныло и медленно скользили над сомкнутыми веками, вызывая в памяти самые печальные воспоминания