Русская революция. Книга 3. Россия под большевиками. 1918—1924 - Ричард Эдгар Пайпс

Но соображения коммерческого плана отступали на второе место перед геополитическими, а именно: сложившимся пониманием, что только с помощью России Германия сможет сбросить с себя путы, накинутые на нее в Версале. Немцы, надо полагать, в подавляющем большинстве считали условия мирного договора столь унизительными и столь обременительными, что готовы были на любые средства, дабы избавиться от них. Нежелание (или, как она сама определяла, неспособность) Германии исполнять свои обязательства согласно договору вызвало санкции возмездия со стороны Франции, которые еще сильнее подрывали позиции немецких политиков прозападной ориентации. В этих обстоятельствах националистические круги Германии стали искать союзника, и какая еще великая держава, кроме коммунистической России, тоже низведенной на роль парии, лучше подходила для этой цели?

Поводом к Генуэзской конференции послужило заявление советского наркома иностранных дел Г.В.Чичерина, сделанное 28 октября 1921 г., о том, что российское правительство готово, при определенных условиях, «признать свои обязательства по отношению к другим странам и их гражданам, проистекающие из государственных долгов, сделанных царским правительством до 1914 года». С этой целью он предлагал созвать «международную конференцию… для обсуждения претензий союзников к России и России к союзникам и составить определенный договор о мире между ними»{1525}. Ллойд Джордж увидел в этом удобную возможность решить наконец-то наболевшие вопросы, поставленные русской революцией. 6 января Верховный совет союзных держав решил созвать международную конференцию для рассмотрения вопросов об экономической реконструкции Центральной и Восточной Европы, включая восстановление имущественных прав, нарушенных «конфискацией или временным приостановлением прав собственности».

Мы уже отмечали (в гл. 4) роль, какую сыграли в начале 1919 г. немецкие генералы во главе с Гансом фон Зектом в наведении тайных мостов с коммунистической Россией. Решительные шаги, приведшие к советско-германскому военному сотрудничеству, были предприняты весной 1921 г. после перехода к нэпу и подписания Рижского договора, завершившего войну с Польшей. Неприятно пораженный и обеспокоенный жалким зрелищем, какое являла собой Красная Армия в сравнение с польской, Ленин обратился к Германии за помощью в деле модернизации вооруженных сил. В этом интересы обеих стран совпадали, ибо и Германия была не менее заинтересована в таком сотрудничестве. По условиям Версальского договора ей было запрещено производство современных видов вооружения. Советская Россия, в свою очередь, тоже мечтала получить новейшее оружие. На этом основании было достигнуто соглашение, благодаря которому Советская Россия предоставляла Германии площадки, где можно было создавать и испытывать вновь созданные образцы техники, за что Германия предоставляла ей часть этой продукции и обучала Красную Армию обращению с ней. Это сотрудничество продолжалось вплоть до сентября 1933 г., то есть девять месяцев спустя после прихода к власти Гитлера. Оно оказалось весьма выгодным для обеих армий. Когда ему пришел конец, Тухачевский, тогда особополномочный комиссар по русско-немецкому военному сотрудничеству, сказал германскому поверенному в делах в Москве, что, «несмотря на достойное сожаления развитие событий» в Германии, «никогда не будет забыто, что Рейхсвер решительно помог Красной Армии в ее организации»{1526}[231].

Формально Ленин обратился к германской армии за помощью в реорганизации Красной Армии в середине марта 1921 года{1527}. Предвидя такое развитие событий, Зект несколько ранее организовал в военном министерстве «Специальную группу Р» (Sondergruppe R) — секретный отдел, сотрудники которого имели опыт общения с русскими. После обращения Ленина переговоры стали быстро продвигаться вперед. 7 апреля Копп докладывал Троцкому из Берлина, что германская «Группа» предложила использовать три немецкие фирмы по производству оружия — Блём и Восс, Альбатросс и Крупп, — которые могли бы предоставить технический персонал и наладить производство, соответственно, подводных лодок, самолетов, пушек и снарядов. Немцы предлагали кредиты и техническую помощь для постройки военных заводов, которые могли бы производить оружие одновременно для Красной Армии и Рейхсвера. Ленин одобрил доклад Коппа{1528}. Вскоре представители «Спецгруппы Р» приехали в Москву, чтобы открыть там свое представительство. Немцы настаивали на строгой секретности. Российско-германское сотрудничество было так успешно законспирировано, что полтора года германский социалистический президент пребывал в полном неведении — впервые он узнал об этом от Зекта в ноябре 1922 г., когда дал свое запоздалое одобрение{1529}.

Решительный поворот в сторону советско-германского сотрудничества произошел в мае 1921 г., после того как союзники отвергли просьбу Германии о пересмотре условий репарации. Самые консервативные и националистические элементы в Германии увидели в сближении с русскими коммунистами долгожданную возможность утереть нос союзникам.

Советские мотивы такого соглашения тоже легко просматриваются: помимо военных и политических, были и экономические интересы. Ленин верил, что реконструкция советского хозяйства требует широкого привлечения западного капитала и технологий, и это всего быстрей можно было получить из Германии. Союзники хотели торговать с Москвой, но не желали предоставлять кредитов, пока не будет удовлетворительно решен вопрос о внешнем долге России. В российско-германских отношениях это не представляло особого препятствия, поскольку потери Германии от советских неплатежей и национализации были значительно скромнее и уже частично компенсированы условиями договоров 1918 г. между двумя странами. Другим препятствием для развития советско-союзнических отношений было требование союзников, чтобы советские наркоматы входили в деловые отношения не с частными западными фирмами, а с консорциумами. Это никак не устраивало Москву, ибо лишало ее возможности применять излюбленную тактику сталкивания иностранных фирм друг с другом. В противоположность союзникам, Германия не препятствовала русским входить в контакт с предпринимателями один на один: министр иностранных дел Ратенау пообещал Радеку, что его страна не войдет ни в один международный торговый консорциум без одобрения Москвы{1530}. 21 и 24 сентября Красин встречался с офицерами германского Генерального штаба, среди которых был представитель фон Зекта, для разработки деталей российско-германского военного сотрудничества{1531}. Согласно докладу Ленину, он действовал из предпосылки, что бессмысленно привлекать немецких банкиров и промышленников, которые заботятся только о выгоде и боятся союзников, а лучше всего иметь дело с теми немцами, кто «серьезно думает о реванше». Сотрудничество должно было держаться в строжайшей тайне от германского правительства и не выходить за рамки военного. Германия предоставляла финансовую помощь, а также технический и управленческий персонал для обеспечения налаженного военного производства в России, формальный контроль за которым возлагался на некий советский «трест». Все мероприятие, по словам Красина, следовало представить как модернизацию Красной Армии, хотя его непосредственной целью было дать возможность Германии вооружить современнейшим и запрещенным оружием войска в несколько сотен тысяч человек.

Решившись добиться соглашения, Ленин использовал сценарий, который в 1939 г. с еще большим успехом повторил Сталин: изображая желание пойти на сближение с союзниками, он вынудил Германию подписать