100 магнитоальбомов советского рока. Избранные страницы истории отечественного рока. 1977 – 1991. 15 лет подпольной звукозаписи - Александр Исаакович Кушнир

…Свой очередной альбом «Непреступная забывчивость» Жариков записывает в Ленинграде, в домашней студии Алексея Вишни. Вишня, который к тому моменту стал одним из основных питерских звукорежиссеров, с нетерпением ждал начала этой сессии.

«В Ленинграде я был главным фанатом „ДК“, – вспоминает он. – Когда я впервые их услышал и увидел Жарикова, я просто ошалел. Это был какой-то выстрел. Может, это были самые яркие впечатления в моей жизни – настолько я влюбился в него тогда, мальчишеской, сумасшедшей любовью. Я мог часами слушать рассуждения Жарикова – они меня развивали. Это был единственный человек, с которым я переписывался. У меня было полное собрание сочинений „ДК“. В Ленинграде ничего подобного не было никогда».

Итак, великий мифологизатор и художник-провокатор Сергей Жариков приехал в город трех революций записывать очередной концептуальный альбом. Он продолжает использовать элементы радиотеатра – в частности, применяет десятки мелодий с пластинок, привезенных из Москвы или найденных дома у Вишни. Уровень препарации здесь на порядок выше, чем у «Мухомора», и соответствует лучшим работам Residents. В «Непреступную забывчивость» включены диалоги из «Курса английского языка», отрывки из русских, палестинских, еврейских народных песен и антиперестроечные стихи, наполненные злой болью за огромный народ, попавший в тиски социального эксперимента. В записи звучат сыгранная на ситаре индусская мелодия («Новый день») и магнитофонные кольца из фрагментов бутлега «Beatles: Live In Hamburg» («Волосатая битла»).

Инструментальная сторона сессии выглядела на удивление просто. Вишня играл на синтезаторе Yamaha, на гитаре и пел своим высоким звонким кантор-тенором в большинстве композиций. Впервые в истории «ДК» несколько номеров спел сам Жариков (блюз «Сектор газа» и стилизованную под блатные куплеты «Миссис Розенблюм»). Звук на пульте выставлялся таким образом, чтобы его голос был неузнаваем. «Гимн» перестройке «Родом из Октября» все участники сессии исполняли нестройным, но дружным хором: «Выйдешь на улицу – гласность везде / Пятиконечной клянемся звезде».

В композиции «Новый день» Вишня играет корявое соло из «Smoke On The Water», повторяя прием, уже однажды использованный «ДК» на альбоме «Бога нет», когда на баяне и балалайке исполнялся один из блюзов Led Zeppelin. Песня «Один и тот же сон» представляла собой измененный до неузнаваемости хит «Веселых ребят» о колечке с бирюзой, который пели на концертах Малежик и Глызин. В версии «ДК» эта непорочная любовная лирика предстала как очередной алкогольный монолог, исполненный под акустическую гитару Леной Вишней. «Жариков тогда был немного раздосадован тем, что у меня не голос пропитой кладовщицы, – вспоминает она. – Но затем, подумав, решил, что голос, скажем так, невинной студентки будет звучать еще более цинично».

По ходу альбома Жариков нагнетает мрак и беспросветную тоску – в особенности когда читает стихотворения под мелодию, напоминающую звуки пикирующего бомбардировщика: «Вечность продлится без „Верасов“ / Без „Огонька“, „Самоцветов“, трусов / Без Макаревича, „Юности“ без / Без остальных, кто на дерево влез».

С первой же поп-композиции «Ветер перемен», написанной Вишней при продюсерстве Жарикова прямо в студии, на альбоме начинается целенаправленное издевательство не только над «особенностями» перестройки («запах колбасы людей бросает в пот»), но и над всей русской историей. Жариков переиначивает строки из поэзии Блока («аптека, улица, народ, броневичок, фонарь») и Есенина («портмоне ты мое, портмоне»); прокручивает задом наперед речи Ленина и Свердлова; читает стих-манифест, написанный им за несколько лет до сессии: «Ты простоял в стороне, глядя на трупы отцов / Завтра тебя уже нет, ты уже прячешь лицо… / Но если есть силы иди! Память России с тобой / Все еще впереди, завтра решающий бой». В оригинальном магнитофонном варианте текстовая часть альбома заканчивается пламенной речью Ленина о том, что «на смену социализму идет новый порядок».

«„Непреступная забывчивость“ Жарикова, на мой взгляд, один из самых зловещих альбомов, которые кто-либо когда-либо писал, – утверждает рок-критик Сергей Гурьев в своей программной статье «Bedtime For Democracy». – На нем записана мало кем замеченная вещь „Сыграни мне, братан, блюзец“, чем-то похожая на стон раненой гиены. Переслушайте ее: это, наверное, единственная в истории „ДК“ вещь, где Жариков открыт, как он есть. Это очень, без дураков, жутко. В шкуре подобного существа вряд ли кто согласился бы оказаться».

Записав еще несколько альбомов в жанре радиотеатра («Черная ленточка», «Оккупация», «Цветочный король»), Жариков выпускает в 89-м году своеобразный реквием идее «ДК» альбом «Пожар в Мавзолее». После чего он целиком переключается на публицистику, печатаясь в изданиях однозначно правой ориентации и в течение некоторого времени сотрудничая с Жириновским и Невзоровым. «Рок мне уже не интересен, – заявил Жариков в одном из интервью. – Хочется всерьез заняться журналистикой… Я не считаю себя ни поэтом, ни музыкантом, ни менеджером. Я публицист».

«Сергей Жариков проделал сложную идейную эволюцию, – писал культуролог Леонид Афонский в историко-философском триллере «Путем тепла», опубликованном в журнале «Контркультура». – Начав с эпатажного отрицания основ советской системы, он к концу 80-х стал ернически имитировать ярую приверженность памятно-васильевским идеям, ошибочно считая, что именно они сменили антисоветизм на роли актуального стрема современности… В витийствующем „панке“ Жарикова мы видим лишь злобное дитя московских улиц, тщеславно рвущееся подняться хоть на цыпочки над своей средой. Однако итоги этих попыток неутешительны: псевдо-элитарность, очевидная порнография духа, сердечная зачерненность».

1989

Петля Нестерова

Кто здесь? (1989)

сторона A

Право голоса

Кто здесь?

Попытка уснуть

К…

Ностальгия

сторона B

Шанс

Ветер

Я не в силах

«+»

Выжить

Эд Нестеренко всегда считал себя человеком с безупречным вкусом. Он слушал самую модную альтернативную музыку, перечитывал произведения Силлитоу и Сэлинджера, увлекался английским кинематографом и втайне мечтал снимать анимационные видеоклипы. Несмотря на давнюю дружбу с музыкантами «Кино» и «Дурного влияния», Нестеренко слыл в Ленинграде личностью странной и чужеродной. Еще в середине 80-х его неоромантический проект «Кофе» играл отвлеченные композиции в духе Duran Duran, явно не отвечавшие «запросам эпохи». Среды для такого глэм-рока тогда не существовало, и вскоре группа распалась – отчасти будучи непонятой, отчасти – из-за переизбытка амбиций и внутренних противоречий.

«В „Кофе“ каждый из шести музыкантов тянул одеяло на себя, – вспоминает Нестеренко. – Мои гитарные аранжировки часто подвергались обструкции, и я решил создать проект, в котором был бы полным хозяином положения».

В конце 87-го года на обломках «Кофе» возникла «Петля Нестерова»: Эд Нестеренко (гитара, вокал), Игорь «Гога» Копылов (бас) и Александр Сенин (барабаны). Изначально ориентируясь на минималистский минорный рок в духе U2, Cure, Echo & The Bunnymen, они вскоре стали звучать как одна из самых современных ленинградских рок-групп.

«У нас никогда не было погони