Церковь плененная. Митрополит Никодим (1929-1978) и его эпоха (в воспоминаниях современников) - Гусейнова

он написал проект доклада в более сдержанном, академическом стиле. Обе заготовки в назначенный день легли на стол митрополита. Казалось бы, автор как скульптор, должен от вырубленной глыбы отсечь всё лишнее и добавить своё – выстраданное, выношенное. Бери в руки молоток, зубило (ножницы, клей) – и за работу. Но куда там! Зачем разной писаниной мозги изнашивать!

Пробежав глазами тексты за тонкой работы фарфоровой чашечкой чая, архиерей попросил секретаря: «Женечка! Скажи машинистке, чтобы соединила обе части и перепечатала набело!» После чего доклад ушёл «наверх» и вскоре был опубликован в Женеве за подписью правящего. Сначала идут ссылки на святых отцов Церкви и вдруг резкий «левый уклон»: сплошные Маркс – Энгельс – Ленин – Кастро…

Но это ещё не предел. Как-то из ОВЦС поступила «разнарядка»: выделить «единицу» для поездки за границу на очередную миротворческую тусовку. По тем временам это была большая привилегия, и митрополит Антоний «кинул кость» своему келейнику. А доклад для зачтения заставил написать доцента-архимандрита Ианнуария (Ивлиева), блестящего специалиста в области исследования Нового Завета. И человек из архиерейской хозобслуги проартикулировал чужой текст от своего имени. Вот это уже было дно…

Когда начались разговоры о том, чтобы меня привлечь к написанию антониевских «речёвок» на постоянной основе, я с испугом отказался.

– Не могу нарушить указ!

– Какой ещё указ?

Повеление Петра I: «Вельможам в Ассамблее говорить не по писаному, дабы дурь каждого ясно видна была». Ведь этого указа никто ещё не отменял!

О титулах

Кандидат в патриархи

После кончины Святейшего Патриарха Алексия I (1970 г.) в Совете по делам религий и у «смежников» настали горячие денёчки; нужно было «подработать кандидатурку». По коридорам Лубянки с папками бегали чекисты не ниже полковника, а на «Старой площади» – не ниже заворготделом ЦК. Кто-то спросит: при чём здесь в то время был ЦК? Послушаем мнение специалиста. «Номенклатура в СССР, как и в других социалистических странах, это номенклатура не формально назначающих государственных или общественных органов, а фактически назначающих бюро и секретариатов руководящих партийных комитетов, – пишет М. Восленский. – Таково абсолютное правило. Его надо твёрдо осознать для того, чтобы не делать ошибки и понимать: избираемый Собором Русской православной Церкви Патриарх Московский и всея Руси состоит в номенклатуре Политбюро ЦК КПСС» [574] .

В то время были две реальные кандидатуры на Патриарший престол: митрополит Крутицкий и Коломенский Пимен и митрополит Ленинградский и Новгородский Никодим. Один из иподиаконов, имевший с владыкой особо доверительные отношения, спросил в те дни у святителя: каковы его шансы «выйти в финал»? И тот, понизив голос, промолвил: «Они меня в патриархи не пропустят». И похлопал рукой по плечу, намекая на погоны тех, кто «на самом деле всё и решает». Впрочем, это и неудивительно; ведь владыка до «первой группы» не дотягивал… Вот как высказался на этот счёт митрополит Волгоградский и Камышинский Герман (Тимофеев):

Патриарх Пимен… он, конечно, приличный был человек, он любим был московскими верующими, на всех он производил адекватное своему положению впечатление. Но он был не так изобретателен и не так опасен . А владыка Никодим возьмёт, да и придумает что-нибудь, а тут ломай себе голову, как эту задумку или осуществить, или похоронить. А владыка Пимен не придумывал ничего. Он просто шёл по течению. При всех его положительных качествах. У владыки Пимена не было высшего духовного образования, но зато была большая практика церковной жизни – он был иноком ещё тогдашнего, 1920-х годов скита Параклита Троице-Сергиевой Лавры… Он был очень традиционный архиерей, но из рамок обычных своих дел не выходил. Стратегом не был. Осмыслить планы на будущие десятилетия был не способен, несмотря на все другие положительные свои качества. А с другой стороны, Патриарх – это предстоятель. Сам ведь он не будет «черновую» работу исполнять. Всё равно нужны были председатели Отдела внешних церковных сношений. Вот владыка Никодим на этой должности и остался. Патриарх Пимен его наградил правом совершать богослужения с преднесением креста. Как Патриарх служил владыка Никодим! Но в 1972 г., после инфаркта, владыка Никодим подал прошение об увольнении от должности председателя Отдела внешних церковных сношений, оставшись председателем Комиссии по вопросам христианского единства и межцерковных сношений [575] .

Помимо удара «слева» был и удар «справа». В «Обращении к Поместному собору 1971 года» священника Н. Гайнова и мирян Ф. Карелина, Л. Регельсона и В. Капитанчука утверждалось, что митрополит Никодим с группой богословов на протяжении многих лет развивал и насаждал в Русской православной Церкви новое, соборно не обсуждавшееся учение в духе «апокалиптического религиозного коммунизма», в котором давалась новая догматическая формулировка тех основ христианской веры, которые не были сформулированы в догматах вселенских соборов [576] .

Более подробно об этом пишет архиепископ Василий (Кривошеин).

Говоря о современности, владыка Никодим пользовался осторожным выражением: «Церковь имеет свободу в пределах конституции или ту, которую ей предоставляет конституция страны». Но и это, увы, неточно, конституция сама по себе безбожна и постоянно нарушается во вред Церкви. Несравненно более печальны и опасны были попытки как-то с христианской точки зрения идеологически оправдать атеизм и революцию. В этом смысле у митрополита Никодима были в прошлом перегибы. Так, в ЖМП была напечатана статья за его подписью, что́ нужно различать между дурным «буржуазным» атеизмом и добрым революционным и что́ только первый нужно отвергать. Говорят, что эта статья была написана по заказу митрополита Никодима протоиереем Петром Гнедичем. Он был известный богослов и так скорбел и каялся, что вскоре умер. Сюда же относилось и пресловутое «октябрьское богословие», о котором я уже говорил, т. е. стремление рассматривать октябрьский путч как величайшее событие в истории христианства, какое-то новое откровение Божие, подобное Воплощению (такого рода статья была напечатана митрополитом Никодимом в ЖМП). Я как-то спрашиваю его: «Владыко, Вы написали, что Воплощение Сына Божия было, конечно, громадным событием, но только с момента «октябрьской революции» оно стало осуществляться в жизни, имело последствия и стало действительностью». Митрополит Никодим чуть не вскочил. «Не может быть! Я не такой дурак, чтобы написать это!» Потом помолчал и добавил: «Да, я, конечно, дурак, но всё же не до такой степени!» Как это нужно было понимать? Забыл ли он то, что писал? Или под его именем напечатали вещи, ему не принадлежащие? [577]

Но, как бы то ни было, власти продвигали в патриархи митрополита Крутицкого и Коломенского