Молодой бог - Henry Stewart

А как ты чувствуешь себя без обезболивающего?

Чтобы ответить на этот вопрос, пришлось снизить уровень наркотика до минимума. Я стал прислушиваться к ощущениям. Через пару минут искусственная лёгкость начала исчезать. Голова слегка заныла, но в общем и целом всё было не так уж плохо. Я решил проверить все свои возможности и свесил ноги с постели, а затем медленно съехал на пол. Головокружение, лёгкая слабость. Сделав пару шагов, насколько позволяли провода, я вернулся на место.

Терпимо.

Сиюминутного ответа снова не последовало. Интересно, что он там делает. И вообще где он.

У меня начал затекать зад от сидения на месте. А ещё голова от одиночества. Ну, же, Майкрофт, пожалуйста.

В момент когда я был готов уже заныть, в палату вошёл один из врачей, что наносил мне визит после пробуждения.

— Как ощущения, Эдвард? — он глянул на низкий уровень морфия на приборе.

Я пожал плечами.

— Лучше, чем я думал.

У доктора были очень синие глаза, которыми он вооружился, чтобы осмотреть меня поверхностно, но довольно холодные руки, которыми он щупал моё тело.

— Голова болит? — как-то странно спросил он.

Да, это было странно, ведь осматривали меня не так уж давно.

— Немного. — ответил я, настороженно глядя за плечо на мужчину.

— Не волнуйся. — видимо, он ощутил, как я напрягся. — Я всего лишь хочу убедиться, что ты в состоянии передвигаться и что это тебе не навредит.

Передвигаться? Меня куда-то пошлют? Но уже вечер…

Доктор попросил меня перевернуться на живот, предварительно отсоединив от меня все мешающие провода и трубки. Я лёг лицом на подушку и ощутил, как приятно прогнулся позвоночник.

— Что-нибудь ещё болит? — продолжал спрашивать врач.

— Места, где синяки, но если не трогать, не болит. — ответил я, чуть приподняв голову, чтобы мои слова прозвучали внятнее.

— Усталость?

— Немного.

Я на секунду задохнулся, когда пальцы мужчины коснулись раненной плоти на пояснице. Они слегка надавили прямо в то самое место.

— Больно?

Я сцепил зубы.

— Да.

Но скорее морально, чем физически.

— Что насчёт анального прохода?

Мои уши тут же вспыхнули.

— Тоже болит, но не сильно. — быстро выговорил я и уткнулся в подушку.

— Вставай. — вдруг сказал врач.

Я поднял голову, а затем перевернулся. Мужчина уже стоял у двери. Выглядел он серьёзно, так что медлить я не стал. Оставив кровать с проводами позади, я вышел в коридор в халате Джонни или по простому в больничной рубахе. На этот раз я был на одном уровне с землёй, но коридор всё равно соответствовал представлению о коридоре в секретном учреждении. Врач шёл чуть впереди, светясь белизной халата. Мы миновали лишь пару дверей, а в третью меня пригласили войти. Внутри находилась ещё одна палата, но отсутствовали реанимационные приборы и приборы жизнеобеспечения. Прямо на чистой застеленной койке лежала моя одежда, в которой я был вчера, а ещё стоял поднос с различными медикаментами.

— Я бы рекомендовал ещё пару дней провести под нашим присмотром, но так как ты живёшь в этом же здании, то допускается дневное лечение, так что тебя отпускают обратно к себе. — сообщил доктор.

Я в общем-то против не был.

— Но тебе придётся самому производить перевязку в течении срока заживления открытых ран, а так же принимать препараты. — врач указал на одну из баночек на подносе. — Этот от головных болей, принимай первые пару дней три раза в день перед едой, а после лишь по необходимости. Этот, — доктор переместил указательный палец на соседнюю баночку. — добавки с необходимыми витаминами и веществами, тоже три раза в день вместе с едой, но на постоянной основе в течении двух недель. Понял?

Я кивнул. Ух ты. Мне поручают самому следить за своим приёмом таблеток. Всё так по взрослому.

— В этой коробочке успокоительные и снотворное. А эта мазь…

— Я понял. — разумеется, мне ещё предстоит частенько наведываться в свой несчастный зад.

— Ей следует обрабатывать анальное отверстие дважды: утром и перед сном.

Господи, я понял. Как стыдно то теперь.

Когда инструктаж был окончен, доктор оставил меня наедине с таблетками, чтобы я переоделся.

Снять заранее расстраивающее больничное одеяние было очень приятно. Зеркало тут же отразило моё тело, и я стал медленно переводить взгляд с одного синяка на другой. Нет. Не могу. Я быстро нацепил на себя футболку.

Когда процесс одевания был позади, я рассовал по карманам лекарства и взглянул на экран телефона. О, оказывается, мне написали.

Через час жду тебя на парковке.

Что? Зачем? Куда меня собираются вести в такой поздний час? Не совсем поздний, конечно. Но для собрания уже явно поздновато.

Будучи вновь заинтригованным, я отправился в свою комнату. Приятно вернуться, ведь я полагал, что не выживу.

Кровать оставалась развороченной с позапрошлой ночи. Я аккуратно её заправил, открыл окно, чтобы вечерний воздух изгнал все ночные кошмары, а затем снял костюм, в который десять минут назад облачился. Нужно что-то поудобнее. А ещё нужно сходить в душ наконец-то.

Помывшись и переодевшись во второй раз, я глянул на часы. Ага. Пора.

Путь к парковке как раз занял оставшиеся семь минут до истечения отведённого времени. Я неуверенно шагал по зданию, дивясь тому, что ко мне не приставили полицию.

Воздух уже отдавал прохладой. Машин оставалось не слишком много, так что я обнаружил нужную почти сразу. Я не был уверен нужно ли мне садиться, но открыл дверь и заглянул внутрь. Майкрофт. Стоило его увидеть, как всё волнение как рукой сняло.

Я залез внутрь.

— Привет. — были мои слова, сопровождаемые лёгкой улыбкой.

— Добрый вечер. — как всегда Холмс официальничает. — Вижу, тебе лучше.

— Лучше, чем было вчера и, вообще, — я отвёл глаза к окну, в котором замелькали сменяющиеся пейзажи. — лучше, чем было когда-либо.

— Куда мы, кстати, едем? — наконец спросил я, замечая, что мы свернули на шоссе, ведущее к восточным графствам.

— Ко мне домой.

Я резко повернул голову к политику. Домой? К Майкрофту? Два дня назад меня на улицу без сопровождения вооружённой охраны не выпускали, а сейчас я один еду домой к самому влиятельному человеку в Англии. Я? Без пяти минут преступник?

На моё удивление Холмс отвёл глаза к окну на своей стороне. Я же пытался понять почему он везёт меня к себе. Ах, да. Ну вот я снова торможу. Я ведь сам уже догадался, что он не может снова пренебречь сном или своими делами ради меня. Чтобы мне не стало хуже, и, чтобы он смог провести свой обычный вечер, я и