Мифы и факты о Верховном правителе России - Владимир Геннадьевич Хандорин

Сибири в этот период) пришли к выводу о преждевременности

демократии в тогдашних российских реалиях и о диктатуре как

единственном выходе из сложившейся ситуации. Переворот

лишь завершил и «узаконил» распад этой непрочной коалиции, единственным связующим звеном которой была борьба

1 Сибирская речь. 1919. 17 сентября.

48

Глава 2. Дело о падении монархии и политическая программа

с большевиками. Повторялся опыт Французской революции, где демократическую Директорию (само название которой

так неудачно позаимствовали русские демократы в 1918 году) сверг в результате военного переворота 1799 года Наполеон.

Демократическое движение в роли «третьей силы» российской

Гражданской войны оказалось наиболее слабым и организационно аморфным, будучи свергнуто (и в дальнейшем раздав-лено «красным террором») в масштабах всей России «левой»

диктатурой большевиков, а затем на Востоке России — «правой» диктатурой белых. Так обычно и бывает в экстремальных

исторических ситуациях. Это признавал и большевистский

вождь В.И. Ленин, относившийся к белым как к серьёзным

противникам (известна его фраза: «Колчак и Деникин — един-ственные серьёзные враги советской власти»), а социалистическим демократам давший следующую убийственную ха-рактеристику: «Этих мещанских Нарциссов — меньшевиков, эсеров, беспартийных — настоящая деловая буржуазия сотнями одурачивала и прогоняла во всех революциях десятки раз во

всех странах. Это доказано историей. Это проверено фактами.

Нарциссы будут болтать. Милюковы и белогвардейщина будут

дело делать»1.

При этом сохранилась коалиция с относительно немногочисленными, наиболее правыми группами социалистов —

такими, как партия энесов (народных социалистов), правым крылом сибирских автономистов-областников во главе

с Г.Н. Потаниным, а также совсем малочисленными, наиболее правыми группами партий эсеров («Воля народа» Б.В. Са-винкова и В.Л. Бурцева) и меньшевиков («Единство», состоявшее из последователей Г.В. Плеханова). Эти группы отличало

то, что, при общей демократической настроенности и умеренно критическом отношении к диктатуре и политике колчаковского правительства, они всё же считали его «меньшим злом»

по сравнению с большевиками и поэтому поддерживали его, хотя и подвергали критике, в том числе в своих печатных из-1 Ленин В.И. Полн. собр. соч. 5-е изд. Т. 43. С. 239.

49

В.Г. Хандорин. Мифы и факты о Верховном правителе России

даниях (а некоторые, как Савинков и Бурцев, и вовсе встали

на позицию безоговорочной поддержки диктатуры). В отличие от большинства партий эсеров и меньшевиков, расколов-шихся на союзников большевиков (во главе с В.М. Черновым, В.К. Вольским и Ю.О. Мартовым) и сторонников «третьего

пути» под лозунгом «Ни Ленин, ни Колчак!» (глашатаями которых выступали за границей А.Ф. Керенский и Н.Д. Авксентьев). Стараниями кадетов эти, наиболее правые и конструк-тивные группы социалистов были объединены в т. н. Омский

национальный блок под фактическим руководством кадетов и

привлечены к сотрудничеству.

При относительной терпимости к оппозиции непримиримое отношение было лишь к большевикам. В одном из об-ращений колчаковского правительства к народу говорилось:

«Мы ведём с большевизмом смертельную борьбу, которая не

может окончиться договором или соглашением, ибо в этой

борьбе мы защищаем Родину против Интернационала, свободу против тирании и культуру против одичания. В этой борьбе

у нас нет честных противников, есть шайки грабителей, руко-водимых международными отбросами»1.

Возникает вопрос: почему же белые и лично Колчак, ори-ентируясь на традиции, не будучи демократами и абсолютно отрицательно (что видно из приведённых цитат) относив-шимися к опыту Временного правительства («керенщины»), второе издание которой — омскую Директорию — адмирал

благополучно сверг, придя к власти в результате переворота

18 ноября 1918 года и установив военную диктатуру, не стремились восстановить монархию? Среди современных обличи-телей белых популярна гуляющая по Интернету «фейковая»

цитата Троцкого: «Если бы белые провозгласили лозунг кулац-кого царя, мы бы не продержались и двух недель». Увы, но цитата эта выдуманная, и ни одной ссылки на документ, её содер-жащий, нигде не приводится. Очередной блеф. Да и забавно

было бы представлять большевиков до такой степени авантю-1 Сибирская речь. 1919. 26 июля.

50

Глава 2. Дело о падении монархии и политическая программа

ристами, что они могли решиться на свой эксперимент, рискуя

потерять всё в два счёта из-за такой малости.

В реальности престиж монархии и монархическая идея в

России в годы революции были, к сожалению, сильно дискре-дитированы. Даже казачьи станицы, прежняя опора монархии, в своих наказах времён Гражданской войны высказывались

против неё. О крестьянах и рабочих и говорить нечего. Бывший

царский премьер-министр (в 1911–1914 гг.) В.Н. Коковцов, по-этесса Марина Цветаева и другие современники отмечали, что к

известию о расстреле Николая II рядовые обыватели отнеслись

либо с чёрствым равнодушием, либо даже со злорадством, редко

можно было встретить сочувствие. Определённый всплеск но-стальгии по монархии среди крестьян был зарегистрирован ор-ганами ГПУ гораздо позже, в период сталинской коллективиза-ции, когда большевики окончательно «взяли за горло». Но тогда

было уже поздно… Что касается либеральной прессы, то в ней

признаком «хорошего тона» в эти годы стало осуждать монархию по поводу и без повода, что переходило всякие границы разумного: получалось, что все выдающиеся завоевания России, в

том числе культурные, были осуществлены вопреки власти Ро-мановых, а всё негативное (экономическая отсталость, малограмотность народа и т. п.), наоборот, вменялось ей в вину.

Среди белых офицеров было немало убеждённых монархистов: известно, как любили они, особенно в застольях, исполнять старый гимн «Боже,