Нерон. Безумие и реальность - Александр Бэтц

Ознакомительный фрагментКордуба (совр. Кордова) или Лептис-Магна в Северной Африке, превратились в новых носителей греко-римской средиземноморской цивилизации и отчасти конкурировали с самим Римом по роскоши и уровню жизни. Вскоре и тут и там начали появляться храмы, термы и театры.

Плотная дорожная сеть обеспечивала жителям империи высокую мобильность. Товары повседневного спроса и предметы роскоши с поразительной скоростью распространялись в некогда варварских глубинках. Хоть в тяжело нагруженной воловьей повозке и было удобно передвигаться, животные едва ли преодолевали более 15 километров в день, поэтому торопливые путешественники передвигались значительно быстрее, меняя лошадей: когда в 9 году до н. э. Тиберий поспешил в Германию, где умирал его брат Друз, за один день он якобы преодолел 200 римских миль[198], что соответствует почти 300 километрам[199]. Говорят, что Цезарь в некоторые дни проезжал 150 километров на своей колеснице, а у Клавдия была повозка с такой удобной подвеской, что, сидя в ней, он мог играть в кости[200].

Регулярные судоходные линии по Средиземному морю гарантировали возможность сравнительно быстро попасть в любой важный порт империи. Морской вояж из Мессины в Александрию можно было совершить за шесть-семь дней, из Путеол при попутном ветре судно добиралось до Александрии за девять дней. Путь моряка от Остии до Геркулесовых столбов, нынешнего Гибралтарского пролива, занимал неделю[201]. Средиземное море давно превратилось из разделяющего водоема в объединяющий.

При таком уровне транспортного сообщения экзотика быстро стала нормой. Вишня, которая попала в Италию из Малой Азии только в первой половине I века до н. э., ко времени правления Нерона уже распространилась по всей Британии[202]. Уже Плиний знал несколько сортов «персидского яблока», персика, хотя на Западе он был известен к тому времени всего лишь 100 лет[203]. Региональность постепенно сменилась чем-то вроде глобализации.

Преемник

Август, основатель династии, умер 19 августа 14 года. В этот день политическая ситуация была настолько стабильной, что возвращение к республике уже не рассматривалось всерьез. Немалую роль в этом сыграло то, что Август, зная, что созданная им форма правления сохранится только при стабильном правопреемстве, заблаговременно и с большим энтузиазмом взялся за этот вопрос и в итоге решил его. Выбор Августа пал на Тиберия, сына его третьей супруги Ливии Друзиллы от ее первого брака. В эти годы были и другие, более подходящие в глазах императора кандидаты[204], но Август пережил их всех. Сделав ставку на Тиберия и подтвердив ее усыновлением в 4 году н. э., Август закрепил установленный факт. Борьба за власть или планы повернуть колесо истории вспять, ко временам республики, в условиях новой формы правления были уже невозможны.

Так уж повелось, что должность принцепса – формально – не могла передаваться по наследству. Когда император умирал, назначенный им преемник официально получал свои полномочия из рук сената и народного собрания, но не потому, что был потомком умершего и признанная династическая преемственность автоматически ставила его на это место. Скорее, решающим фактором было то, что от главного наследника императора при наследовании престола просто по факту было нелегко отмахнуться[205].

Здесь играло свою роль и то обстоятельство, что император обладал, безусловно, самым значительным состоянием в империи. Из «Деяний божественного Августа» следует, что за время своего правления он потратил из собственного кармана более двух миллиардов сестерциев на строительные работы, жалованье и подарки для солдат и населения[206]. Оценить эту огромную сумму сложно. Осторожный приблизительный расчет можно сделать, проанализировав рост заработной платы: в эпоху ранней империи нижняя граница шкалы заработной платы составляла половину сестерция[207]. Именно столько зарабатывал рабочий в Риме за один день[208]. Сегодняшняя минимальная заработная плата составляет 96 евро за восьмичасовой рабочий день. Таким образом, без учета денежной стоимости, покупательной способности и цен, два миллиарда сестерциев составляют на сегодня 384 миллиарда евро. И эта сумма, скорее всего, была лишь частью личного состояния Августа.

Вторым аспектом, неизбежно придававшим императору уникальную роль, был римский патронат, который еще во времена республики имел фундаментальное значение в социально-политической жизни Рима. В его основе лежала практика услуг: один высокопоставленный человек, patronus, и множество простых, зависимых от него людей, clientes, в повседневной жизни протягивали друг другу руку помощи. Эта система давала патрону приверженцев и сторонников в повседневной общественной и политической жизни, клиенты же получали свою выгоду, продвигаясь по карьерной лестнице, а иногда и просто еду или денежные выплаты[209]. Безусловно, самым значимым патроном в императорскую эпоху был принцепс. Даже социальные элиты зависели от его благосклонности, которая давала им пути и возможности приобщиться к власти и влиянию. Не говоря уже о войсках и городском римском плебсе, которые тоже стояли в очереди за милостями.

В контексте вопроса о престолонаследии в системе принципата это имело решающее значение: поскольку Август назначил Тиберия своим главным наследником по завещанию, бо́льшая часть огромного имущества перешла к нему, а также к его сторонникам среди граждан, солдат и сенаторов. Так уже было когда-то с самим Августом. Ход истории в первую очередь определила воля Цезаря, которая сделала Октавиана наследником и в одночасье обеспечила его имуществом и клиентурой Цезаря, включая армию.

Сочетание денег, власти и влияния просто поражало. За самым могущественным человеком в империи автоматически следовал второй по влиянию человек в статусе его наследника. Кого вместо него можно было наделить исключительными полномочиями, привычными для принцепса? Тем более если преторианцы и провинциальные армии также согласились с consensus universorum[210], добились всеобщего одобрения нового правителя (что обычно было первым шагом) и тем самым предоставили ему неограниченную военную монополию? Не было альтернативы наследнику покойного императора, который, как правило, также следил за тем, чтобы предполагаемый преемник уже на раннем этапе становился заметным в обществе, занимая почетные должности, например в сфере религиозных дел, и таким образом завоевывал признание народа, сената и армии. Тем не менее сенаторы ожидали, что внешний декорум будет сохранен и что деликатный момент смены на престоле формально будет соответствовать государственно-правовой конструкции, созданной Августом. Согласно ей, власть принцепсу вручали сенат и народ – изначально именно они назначали его первым человеком в государстве, и он не был таковым по праву рождения.

В первую очередь ожидалось, что в короткий список преемников будет включен родственник императора. Поэтому изменения в императорской семье имели первостепенное значение и были предметом пристального внимания. Вступление в брак, усыновление или рождение ребенка могли в одночасье перетасовать все карты. Еще во времена Нерона важным фактором в вопросе о престолонаследии оставалось родство с Августом. Наличие прямой родословной значительно увеличивало шансы на признание всеми соответствующими группами. Компетентность и профессионализм кандидата были лишь второстепенным аргументом, и в этом пункте новый порядок Августа имел серьезное противоречие: Август

---

Конец ознакомительного фрагмента Купить полную версию книги

---